– Завтра Гурген доставит.
– Пусть и паспорт прихватит.
– Я передам ему…
– Ты сказал, есть человек, с которым ты собираешься сегодня встретиться, кто он?
– Его зовут Эдик Касумян…
– Знаю такого, – кивнул головой Лютый. – Он владеет рестораном «Прилив». Но имеет еще приработок – поставляет для зарубежных борделей наших шлюх.
– Вторая погибшая была одной из тех, кого он отправил за границу. А она считала, что будет работать официанткой в Швеции.
– Святая наивность, – криво ухмыльнулся Альберт. – Неужели она не понимала, что официанток там своих полно, а вот дешевых шлюх недостаточно?
– Касумян был ее любовником – она доверяла ему… Как я понимаю, это тактика такая: втереться в доверие, а потом послать черт знает куда…
Лютый развел руками, будто говоря: «Ну, видишь, ты понимаешь, почему же не понимают они…», затем молниеносно очистил мандарин и целиком запихнул его в рот.
– Касумян вам платит? – задал очередной вопрос Андрей.
– Конечно, попробовал бы он не заплатить… Но часто задерживает – говорит, сейчас все труднее работать, типа, девки все шуганые.
– Как ты думаешь, если я приду к нему как твой человек, он будет более откровенным?
– Разумеется.
– Может, дашь ему пару ребят? – подал голос Хан. – На всякий случай…
– Надо? – спросил Лютый у Андрея.
– Нет, сам справлюсь.
В этот момент затрезвонил телефон Лютого, и он поднес его к уху. Разговор был не очень длинным, так что через каких-то пару минут он убрал трубку обратно в карман и задумчиво посмотрел на Андрея.
– Что такое? – не зная, как расценивать этот взгляд, спросил тот.
– Ты давно с женой не виделся?
– Несколько лет, а что?
– Тогда она была здорова?
– Вполне… – Андрей невесело хмыкнул. – А что, у нее обнаружилась язва или цирроз?
– Да нет, у нее обнаружился СПИД. – Лютый выдержал небольшую, но эффектную паузу. – Как и у ее русской подружки.
– У Кары был СПИД? – не поверил своим ушам Андрей. – Боже… А она знала?
– В доме найдены лекарства, которые принимают больные иммунодефицитом.
– А у второй?
– И у второй. – Лютый подергал себя за мочку уха. – Может, они в клинике познакомились? Или в какой-нибудь долбаной организации анонимных спидоносцев?
– Не будем гадать, – оборвал его Хан. – Что еще тебе сообщили?
– Сказали, что паспорт липовый, но это вы и без меня знаете. Настоящая гражданка Штайн полгода назад умерла при невыясненных обстоятельствах.
– Обыск дома что-нибудь дал?
– Нет. Ни орудия убийства, ни отпечатков… – Он с ухмылкой посмотрел на Андрея. – Ты затер?
– Я протер только поверхности, за которые брался… Все равно тот, кто убил Кару, не оставил своих следов – не такой он дурак!
– Он не дурак, это точно, – поддакнул Лютый. – И не дилетант. Не то что те два бугая, которые убили вторую девку… Этих видели.
– Бабушка-соседка? – предположил Андрей.
– Не только. Еще парочка влюбленных, гулявших ночью недалеко от того места, где они бросили труп…
– Девушку убили не в лесу?
– Нет, в другом месте. Может, даже в машине.
– Номера никто из свидетелей не запомнил?
– Регион наш, за это парень ручается, а цифры не рассмотрел. Зато сказал марку – «Мицубиси Поджеро»… – Он в задумчивости отправил в рот абрикос, съел его, а косточку начал гонять языком по небу. – В принципе, тачку мы вычислим – следы покрышек остались на земле, менты сделали слепки… Только время нужно.
– Сколько? День, два, неделя?
– Ты знаешь, сколько обычно ведется следствие? Месяцы! – разозлился Лютый. – А ты хочешь, чтоб я тебе за день убийцу нашел! Да еще не одной бабы, а сразу двух!
Андрей нахмурился, но не ответил Лютому, вместо этого он обратился к Хану:
– Дядя Арам, помнишь, за сколько дней люди отца нашли тех ублюдков, которые убили мою мать?
– За шесть, – не задумываясь, ответил тот.
– За шесть, – повторил Андрей, глядя на Лютого. – А ты мне про месяцы говоришь…
Глаза Лютого сощурились, как у приготовившегося к атаке тигра, но он сдержал гнев – спокойно, только чересчур холодно, проговорил:
– Я постараюсь уложиться в шесть дней. Такой срок тебя устроит?
Андрей молча кивнул. Лютый тут же поднялся с кресла и с легким – не подобострастным, а уважительным – поклоном спросил у Хана:
– Я могу идти?
– Иди, Альберт. И не забывай звонить… – Он обратился к Андрею: – Дай ему номер своего мобильного. Сразу, как появятся новости, Альберт с тобой свяжется…
Андрей продиктовал номер, Лютый внес его в записную книжку сотового, после чего рукопожатием распрощался с Ханом, кивком головы с Андреем и направился к двери.
Не успел он взяться за ручку, как дверь распахнулась – это Чарльз открыл ее, чтобы гость не утруждался.
– Я провожу вас, – сообщил он, отступив, чтобы дать пройти гостю хозяина. – Ступайте за мной…
Когда они скрылись за дверью, Хан сказал:
– Не беспокойся, сынок, Альберт все сделает, чтобы тебе помочь…
– Сомневаюсь, – буркнул Андрей. – По-моему, я ему дико не понравился…
– Ты ему не понравился, это бесспорно. – Хан налил себе в фужер сухого белого вина – его он пил вместо воды – глотнул. – Но не как человек, а… как символ, что ли…
– Символ чего?
– Ты красивый мужчина, любимчик женщин. Эдакий Дон Жуан. Альберт ненавидит таких, как ты. – Хан сделал еще глоток, задумчиво отставил фужер. – Его жена когда-то связалась с подобным красавчиком. Бросила из-за него Альберта, их ребенка… Ребенок вскоре умер (больной он был – почки, что ли), а Лютый посчитал виноватыми в этом жену и ее любовника. Он застрелил обоих, после чего сбросился с крыши девятиэтажки…
– И остался жив?
– Собрали по частям. У него все кости переломаны, почки отбиты… В дождливую погоду он на стены лезет – так его крутит. – Хан грустно улыбнулся, растянув сухие губы в ниточку. – Другой бы на его месте колол наркоту кубами, чтобы избавиться от боли, а Альберт только ампулу анальгина себе позволяет…
– Вот, значит, почему у него такой взгляд. Я думал, от злости, а это от боли…
– И от того, и от другого. – Хан спрятал улыбку, нахмурился. – Альберт жестокий человек. И очень несдержанный. Псих, одним словом. И это мне не нравится… Вожак обязан быть выдержанным, волевым, сильным духом, зачастую беспристрастным, а иногда сострадательным. Его должны уважать, а не бояться. Как меня, как твоего отца когда-то… Раньше авторитет держался на этом, а теперь… – Он придвинулся ближе, приблизив свое морщинистое лицо к лицу Андрея. – Я старый, очень. Мне пора на покой. Но не могу отойти от дел – некому передать власть. Альберт, при всей его силе, не годится… Но остальные еще хуже. Слабаки. Алчные, подлые, злые – перебьют друг друга в разборках… А потом город пришлые захватят…
