Она наклонилась, заглянула через окно в кабину. Оказалось, за рулем сидит Андрей. Веселый, бодрый, в свежей голубой рубашке и белых брюках. Сидит, долбя по сигналу и подпевая неизвестному хрипатому исполнителю, что в песенной форме жалуется на трудную бандитскую жизнь.
– Отличная машина, мне нравится, – не погрешила против истины Каролина. – Твоя?
– Твоя!
– Как моя?
– Ну если формально, пока не твоя, а господина Мартирасяна по кличке Лютый. Но как только он выкроит свободное время, вы оформите договор купли-продажи. – Он вылез из салона, встал у машины, облокотившись на крышу. – Пока же можешь ездить без доверенности – эту тачку ни один гаишник не тормознет…
– Подожди! У меня голова идет кругом… – Она прижала пальцы к вискам, выдохнула. Но легче не стало. – Ты хочешь сказать, что этот «Опель» теперь мой?
– Да.
– Ты купил его мне?
– Ну я же обещал…
– А почему у Лютого?
– Он как раз собирался его продавать. Цена мне показалась умеренной. Состояние машины отличное. Она еще ни разу не ремонтировалась – новая совсем. Пробег небольшой.
– Зачем тогда продавать такой замечательный автомобиль?
– Лютый хочет другую машину… Какую-то «Оку». Не знаешь, что за тачка?
– Выкидыш «КамАЗа».
– Чего-чего?
– Это в народе так говорят… А вообще, «Ока» хорошая машина, экономная. Только несолидная. Зачем такая мафиози?
– Для понтов у него «бумер» есть. Но Лютый не из тех, кто любит понтовать. Он скромный мужик. Пятнадцать лет в одних штанах ходит…
Каролина подошла к машине и ласково погладила ее по стеклу.
– Я о такой и мечтать не могла, – взволнованно проговорила она. – Красавица…
– Брось, Каролина, обычная малолитражка.
– Нет, не обычная… – Она стерла с дверки несуществующее пятно. – Только дорогая, наверное… – Каролина виновато посмотрела на Андрея, которого полчаса назад готова была растерзать за то, что он съел ее булку. – Не надо было так тратиться, Андрей. С меня и «копейки» бы хватило…
– Достаточно сказать «спасибо».
– Спасибо.
– Пожалуйста, – улыбнулся он.
– Могу я прокатиться? – Она переступала босыми ногами по земле, едва сдерживая нетерпение. – Чуточку?
– Давай чуть позже… – Он достал из машины большой пакет и направился с ним к воротам. – Сейчас ты должна привести себя в порядок, то есть переодеться. Мы едем в интернет-кафе «Форточка».
– Зачем?
– Будем фотографию твоей сестры изучать. Авось она раскроет для нас свои тайны… – Он хлопнул ее пониже спины, поторапливая. – Беги скорее, нас в «Форточке» уже ждут.
– Я мигом! – воскликнула Каролина, кидаясь к двери в дом.
Попав в свою комнату, она забегала по ней, хватаясь то за одну вещь, то за другую – Каролина никак не могла решить, что надеть. Приличествующее трауру черное не хотелось – она знала, что этот цвет ее старил и худил, белое она постирать не успела, сиреневое вышло из моды в прошлом году, а красное было чересчур парадным… Оставалось цветастое. В мелкую ромашку. Каролина, распахнув шкаф, достала из него вешалку с висящим на ней платьем. Платье, а если точнее, сарафан, коротенький, расклешенный, с завышенной талией и сосборенным лифом, шел ей чрезвычайно. Не скрывал ног, зато зрительно увеличивал грудь – благодаря складкам ее нулевой смотрелся первым, а то и вторым (если лифчик с поролоном надеть). К тому же сочетание цветов – желтый, белый, голубой – радовало глаз и подчеркивало загар. И лишь одно не нравилось Каролине – в нем она выглядела не сексуально. Миленько, очаровательно, может быть, пикантно, но не сексуально…
– Каролина, ты ела? – донесся через открытое окно голос Андрея.
– Немного, – ответила она, выглянув во двор.
– И я немного – твой рожок с маком и все… Сейчас жрать хочу умираю, так что в «Форточку» поедем попозже. Надо сначала поесть!
– Там суп остался с… – Она хотела сказать «с поминок», но вовремя прикусила язык. – Со свежей капустой. Щи.
– Щей я не хочу. Лучше яичницу сделаю…
– У меня яиц нет!
– Я купил. Сейчас пожарю… Ты сколько обычно съедаешь?
– Одно. От силы два.
– Значит, разбиваем все десять.
– Сколько?
– Десять. Я много ем…
– А по тебе не скажешь…
– Знаю. – Он начал деловито выкладывать из пакета коробки, пакеты, баночки. Оказалось, он припер целую сумку с провизией. – А где у тебя сковородки?
– В плите.
– Ага! Нашел!
И он засуетился у плиты, как заправская домохозяйка. Чуточку понаблюдав за Андреем, Каролина отошла от окна, натянула белье (трусики чисто символические, зато лифчик с поролоном), платье, обулась в босоножки на каблуке – с Андреем можно себе позволить и десятисантиметровые шпильки, все равно не будешь выше кавалера. Одевшись, подошла к зеркалу, подкрасилась (прозрачная пудра, тушь и блеск – с этим сарафанчиком яркий макияж не гармонировал), взъерошила волосы пятерней, подушилась. Вроде бы все. Лучше она в повседневной жизни выглядеть не может – только на подиуме… Эх, жаль, Андрей не видел ее на «языке»! Под светом софитов ее лицо преображается, становится изысканным, а тусклые глаза начинают загадочно сверкать…
– Яичница готова! – прокричал Андрей.
– Иду, – отозвалась Каролина и, бросив на себя последний оценивающий взгляд, выбежала из комнаты.
Когда она спустилась в кухню, Андрей уже накрыл стол: в центре его дымилась сковорода с омлетом, среди желто-белой массы которого краснели помидоры, зеленела паприка, розовела ветчина и чернел маленькими крапинами молотый перец; рядом лежал лаваш, стояло блюдце с толсто нарезанной сырокопченой колбасой, а также вспоротая ножом банка тунца, пластиковая креманка с куриными желудками по-корейски и бутыль гранатового сока. Сервировка оставляла желать лучшего (тарелки отсутствовали, а вилка была только одна), в омлете было чересчур много перца, а на ломти колбасы вообще без слез не взглянешь, но Каролина поймала себя на мысли, что этот завтрак не променяла бы ни на какой другой, пусть и самый изысканный (в парижском ресторане «Максим», например)…
Андрей готовил для нее – какое чудо!
– Вообще-то я готовить не умею, – с улыбкой заметил он. – Питаюсь в ресторанах. Но когда был студентом, научился жарить яичницу и варить макароны. К концу недели на яйца и вермишель смотреть не мог, зато в субботу (по выходным я ездил домой) бабушкиным басбашем наесться не мог!
– Басбаш – это что?
– Суп из баранины. Обалденно вкусный! Бабушка вообще у нас мастерицей по части кулинарии была. Особенно ей армянская кухня удавалась! – Он дал Каро вилку, сам взял ложку, которой помешивал яичницу, и скомандовал: – Начинаем!
Каролина подцепила кусок омлета, отправила в рот, прожевала.
