К ним нередко обращались за подробностями — кто он, да откуда, да с кем работает, — вот и сегодня у Космоса опять спросили про Белова.
Сегодня они с Пчелой объезжали точки, собирая деньги, которые их люди натрясли с торгашей за неделю. Небольшой рыночек у метро был последним пунктом их маршрута. Пчела принял плотный сверток и залез в «Линкольн» — пересчитывать «капусту», а Космос неторопливо покуривал с пацанами.
— Говорят, у вас какой-то крутой появился? Муху отбуцкал… — спросил его качок в адидасовском костюме. — Что, начнете теперь порядки наводить?
— А что их наводить? — хмыкнул Космос. — У нас и так порядок. Это у вас там чехи волну гонят! Только и слышно — того подрезали, другого перерезали…
— Да наверху мудрят, все разговоры с ними трут.. — отмахнулся его собеседник. — Чую, закончится вся эта байда капитальным разбором, вот и все дела! Ты мне лучше вот что скажи — этот пацан ваш… Как там его?..
— Саня Белый.
— Во, Саня Белый! Он как, вообще, — расти-то думает? Может, встретится с ним, потолковать, а?
— Бесполезняк, — нахмурился Космос. — Я и сам хотел его к нашим делам подтянуть — по нулям! Он вообще пацан упертый, у него своя жизнь…
— Смотри, Космос, только Муха это дело так не оставит, — покачал головой парень. — Это — к гадалке не ходи!..
— Ничего, — грозно набычился Космос. — Кто с пером к нам придет — от ствола и скопытится!
Тут коротко и резко просигналил «Линкольн», и Пчела из машины кивнул — все, мол, нормально, можно ехать. Парень в «Адидасе» протянул руку.
— Ладно, посмотрим, как оно пойдет. Давай, Космос, береги себя и своих друзей! И удачи тебе в нашем нелегком деле…
— Бывай, — Космос пожал протянутую руку.
Машина медленно выбралась с рынка и вырулила на улицу. Космос, ведя «Линкольн», то и дело неодобрительно косился на друга. Слов нет, Пчела, конечно, классный пацан, но то, с каким трепетом он относился к деньгам, Космоса ужасно раздражало.
Он посматривал, как Пчела тщательно разглаживал, перебирал и складывал мятые, засаленные червонцы и четвертные, и едва сдерживался, чтоб не высказаться по этому поводу.
— Видал?! — радостный Пчела встряхнул толстенной пачкой перед самым носом друга. — Эх, вот если б это все — нам! Да, Космосила?
— Может, когда-нибудь и ты будешь общак держать, — лениво предположил он.
— А что?!. — хохотнул друг, засовывая деньги в сумку на поясе. — Легко!
Космос скривил в усмешке губы:
— Пчела — Великий и Ужасный!..
— Ладно тебе… Куда сейчас?
— Сейчас бабки сдадим — и за Белым, — взглянув на часы, ответил Космос.
— А где он?
— За городом где-то, по Каширке — адрес там, на пачке, — он кивнул на лежащую на «торпеде» пачку «Мальборо». — Он сегодня мастифа покупает.
— Кого?..
— Собаку.
— Вот чудила! — засмеявшись, покрутил головой Пчела. — И сдалась ему эта псина!.. Он бы ещё слона купил! Самому жрать нечего, а он — мастифа!.. За Филом-то заскочим?
— Нет, у него сегодня какой-то медосмотр… Космос врубил свою любимую Си Си Кэтч и, как обычно, настроение у него быстро улучшилось. Не прошло и пяти минут, как он, уже беспечно посмеиваясь, рассказывал Пчеле о каком-то недавнем инциденте.
— Ну, я ему тут же — а ты с кем работаешь? Этот черт мне в наглянку — с Парамоном. Ты понял, Пчел?! Какой на хрен Парамон?! Я с ним только вчера говорил — он вообще не в курсах.
— Вот пес! А ты что?
— А что я? — самодовольно усмехнулся Космос. — В моську ему, и все дела. Я ж пацан решительный — ты знаешь!
«Линкольн», плавно качнувшись, остановился на светофоре, справа от них, противно заскрипев тормозами, встала серая «девятка». Пчела повернулся на звук и присвистнул:
— Оп-паньки…
В соседней тачке сидели люберецкие, и среди них — Муха. Пчела толкнул локтем друга. Космос взглянул направо и озадаченно пробормотал:
— Встреча на Эльбе, блин…
— Картина Репина «Не ждали»… — поддакнул Пчела.
Люберецкие, разумеется, узнали приметную машину. Пассажиры «девятки» — а их было трое — тоже молчаливо и угрюмо рассматривали соседей. На обеих машинах почти синхронно поползли вниз боковые стекла. Запахло жареным.
И в этот момент загорелся зеленый глазок светофора. «Линкольн» рванул вперед, сразу же подрезая «девятку». Нахально ухмыляющийся Пчела тотчас высунул в окошко недвусмысленно согнутую в локте руку: — На!!!
— Йо-хо-о-о-оП. — завопил Космос.
В «девятке» в первый момент оторопели. И тут же Муха яростно взревел:
— Суки! Вот суки!!. Ну ни хрена себе!! Что вообще происходит-то?! Фома, газуй!!!
Сидящий за рулем флегматичного вида бугай послушно вдавил педаль газа в пол. «Девятка» с натужным ревом устремилась в погоню. Но уже через пару секунд стало ясно — бесполезно! «Линкольн» без видимых усилий уходил все дальше и дальше, издевательски виляя из стороны в сторону.
— Газуй, тебе говорят! — орал Муха на водителя. — Ну!!!
Тот безнадежно покачал головой:
— Нет, не догнать. У них же движок литра три, не меньше…
К Мухе сзади наклонился третий и озабоченно пробасил:
— Вконец оборзели. Я думаю — мочить их пора!
Взбешенный Муха закинул руку за спину и схватил советчика за шею.
— Думаешь?!! — разъяренно прошипел он. — Ты думаешь? Твое дело ногами махать, а не думать, ясно?! А думать за тебя другие будут!!
Муха оттолкнул опешившего приятеля назад и, с тяжелым сопением уставился на дорогу перед собой. На его скулах перекатывались желваки.
— Так, значит. Эти мухоморы пусть пока плавают, а с Беловым я сам разберусь, — наконец мрачно изрек он. — Всем передайте, чтоб его не трогали…
XVI
В физкультурном диспансере было многолюдно и шумно — здесь проводился плановый медосмотр. Коридоры старого тесного здания были заполнены молодыми людьми атлетичного вида — борцами, боксерами, штангистами и пловцами.
Такое огромное количество прямо-таки пышущих здоровьем парней здесь, в стенах медицинского учреждения, выглядело довольно странным и неуместным. Наверное, так же несуразно выглядела бы на старте марафонского забега толпа бабулек с палками и авоськами.
Большинство спортсменов относилось к этому мероприятию как к пустой формальности, а посему и вели себя соответствующе — балагурили, смеялись, заигрывали с проходящими по коридорам хорошенькими медичками…
— Филатов! — позвал, выглянув из кабинета, врач с наголо обритым черепом.
Фил зашел в кабинет и плотно прикрыл за собою дверь. Здесь было неожиданно тихо и даже, из-за опущенных штор, сумеречно.
— Здравствуйте, — кивнул он доктору и сразу прошел к креслу энцефалографа.
Эта процедура была ему давно привычна, вот только бритоголовый врач был ему совсем не знаком. «Новенький, должно быть», — подумал Фил.
