— Будь и ты здоров, молодец! — сверкнув золотыми зубами, улыбнулся доктор. — Ну, присаживайся…
Фил уселся в широкое кресло, и врач нацепил на его голову резиновый обруч с пучком проводов, тянущихся к ящику энцефалографа. Бритоголовый доктор нажал на кнопку, прибор, негромко загудев, выдал широкую бумажную ленту, покрытую змейками энцефалограмм.
Нацепив на нос очки, врач принялся изучать результаты исследований, на глазах мрачнея.
— Та-а-ак… Именно этого я и боялся, — озабоченно пробормотал он, снимая с головы пациента обруч с датчиками.
Филу стало не по себе.
— Что-то не так? — встревоженно спросил он.
— Как посмотреть… — неопределенно двинул плечом доктор и шагнув к Филу, оттянул его нижнее веко. — Головные боли часто беспокоят?
— Только когда перепью, — он попытался отшутиться, но врач и не думал улыбаться. Филу пришлось пояснить: — Вообще-то это шутка — я не пью, совсем.
— Это ты своему тренеру расскажешь… Сколько лет занимаешься?
— Давно, лет десять — это точно.
— Ты же камээс? — доктор задавал вопросы, не отрывая глаз от бумаг пациента.
— Там запись старая, я весной мастера получил, — Фил ткнул пальцем в значок на лацкане пиджака.
— Молодец, — врач отложил в сторону медицинскую книжку, снял очки и в задумчивости потер переносицу.
Фил молчал, с тревогой ожидая продолжения разговора.
— Ну что я тебе могу сказать, Филатов… Не ты первый, у многих к этому времени в коре головного мозга происходят изменения. К сожалению — необратимые.
— Это что значит? — растерянно улыбнулся Фил.
— Это значит, парень, что с боксом тебе придется завязывать. В противном случае последствия могут быть самыми печальными… — доктор положил на плечо оторопевшего парня руку и заглянул ему в глаза. — Тебя сколько по голове долбили, а? То-то! А в результате — множественные микроскопические кровоизлияния и… Короче, продолжишь выступать — станешь как Мохаммед Али. Видел, как он в Лос- Анджелесе олимпийский огонь нес? Болезнь Паркинсона — это, брат, не шутка, ясно?
— Да при чем здесь Мохаммед Али? — подскочил с кресла Фил. — Доктор, вы на меня посмотрите — я же здоров как бык! Да я головой могу стены ломать!
— Только не у меня в кабинете. Ладно, что я тебя как маленького уговариваю? — поморщился врач. — В общем, так: я отправлю свое официальное заключение в твое общество, а там пусть решают — что с тобой делать!
— Да пиши куда хочешь! — вдруг сорвался Фил.
Чертыхаясь про себя, он пулей выскочил из кабинета.
— Ну и дурак!.. — доктор, покачав головой, скомкал его энцефалограмму и с досадой швырнул её в урну.
В коридоре Фил быстро остыл. Ему было ясно: если в общество поступит бумага из диспансера — все, это конец. Его спишут в два счета, и никакие уговоры там не помогут. Если что-то и можно было сделать, то только здесь, в диспансере. Лишь этот бритоголовый док мог решить его судьбу. Нет, надо было во что бы то ни стало попытаться с ним договориться!
Фил развернулся и снова открыл дверь кабинета.
— Доктор, так что — вариантов вообще никаких? — примирительным тоном спросил он. — Неужели ничего нельзя сделать?..
— Зайди-ка, — кивнул врач.
Он встал из-за стола, подошел к Филу и плотно прикрыл за ним дверь.
— Ты вот что, Филатов, ты духом-то не падай, — ободрительно улыбнулся он. — Можно ведь не только на ринге выступать, как ты считаешь?
— Ну, наверно… — не понял тот.
— Я вижу, парень ты хороший, жалко, если вот так пропадешь. Поверь, я многих спортсменов знал… Некоторые чемпионами были, а теперь по пивнухам пасутся, — бритоголовый доктор говорил мягко, участливо и убедительно. — Но тебе, Валера, если хочешь, я мог бы помочь. Правда, с одним условием — чтобы все осталось строго между нами…
— А это смотря о чем говорить будем.
— Договоримся!.. — сверкнул золотыми зубами врач и дружески похлопал Фила по плечу. — Ты что- нибудь слышал об экстремальных боях?..
Они долго беседовали за закрытыми дверями — очередь в коридоре уже начала роптать. Наконец Фил вышел из кабинета, сжимая в руке бумажку с адресом. В дверь тут же сунулась чья-то нетерпеливая голова.
— Можно?..
— Минутку, — врач затворил дверь и снял трубку телефона.
— Гришаня? Здорово, старый, — весело говорил он. — Ну что, нашел я тебе ещё одного. Прикинь — боксер, мастер спорта, полутяж, не парень — картинка! Да, я его к тебе отправил, прямо сейчас. Запиши — Филатов Валерий. А?.. Нет, не думаю. По-моему, это как раз то, что надо — олух полнейший! Я, говорит, могу стену головой пробить! Так что, Гришаня, с тебя причитается… Ну да, как обычно… А? Ага… Ну давай, не кашляй!..
Доктор нацепил очки, одернул халат и, открыв дверь, позвал:
— Следующий!…
XVII
Дело у собачника было поставлено по-хозяйски, на широкую ногу. Небольшой двор весь был заставлен клетками, в некоторых из них сидели собаки — причем не только мастифы. Белов успел заметить и пару доберманов, и одинокого грустного ньюфаундленда.
Сам хозяин — плотный краснолицый мужчина лет пятидесяти — тоже производил впечатление человека основательного и солидного. Он встретил покупателя у калитки, сдержанно поприветствовал и пригласил его в дом, щенок был там.
— Знаете, я так давно об этом мечтал, — Саша был заметно взволнован. — Это просто праздник…
— Да это для тебя праздник, а для меня как… со слезами на глазах, — проворчал собачник. — Как дите ведь родное отдаешь в чужие руки… Ну, вот он.
В комнате на табуретке сидел щенок — невероятно милый и забавный. По бокам его сморщенной курносой мордочки висели огромные, как лопухи, уши.
— Ай, красавец!.. — восхищенно пробормотал Саша.
— Красавец, — согласился хозяин.
Белов присел на корточки перед щенком и обхватил ладонями его симпатичную морду.
— Ах ты мой хороший, родной… Бойцовский… — радостный Саша трепал его за уши, гладил, и даже прижался щекой к его теплой шерстке. — Дай, Джим, на счастье лапу мне…
— Квартира-то у тебя есть? — вдруг спросил собачник.
— Двухкомнатная, — кивнул Саша.
— Двухкомнатная? — с сомнением покачал головой хозяин. — Н-да… Это, конечно, хоромы…
— Да вы не беспокойтесь, я в принципе знаю, что значит такую скотину в доме содержать. Мне мастифы просто очень нравятся — это моя собака, понимаете?..
— Ладно, — вздохнул мужчина. — Я поначалу к тебе заходить буду. Помогать, там… Как кормить, чем…
— Хорошо, я понял.
— А насчет цены… Ты помнишь, да?
— Ну да, как договорились — в рассрочку… Тысячу я сейчас отдам, а потом все остальное донесу…
— Да, конечно, только вот рассрочка мне эта… — снова засомневался собачник.
— Ну мы же уже договорились, да? — Саша заметил, как мнется хозяин, и испугался, что тот может
