свою боль, весь свой гнев и пережитый ужас. Суть дела была вкратце изложена на лестнице, а в кабинете Белова пострадавшие дали волю эмоциям.
— Сань, да они просто отморозки безбашенные! — кричал Космос. — Смотри, — он рванул на груди рубаху. — Первым делом они у меня крест сорвали! Крестильный! Ты понял?!
— Сань, это вообще беспредел полный! — наскакивал на него до предела взвинченный Пчела. — Среди бела дня!.. Я в жизни так не боялся.
— Погоди-погоди… — оборвал его Белов. — Они хоть что-нибудь сказали?
— Да ничего не сказали! — в голос заорал Пчела. — Вообще ничего!! Ни слова! Увезли, могилу рыть заставили…
Вдруг его голос сорвался, он слегка всхлипнул и тут же опустил голову.
— Саш, дико прессовали, — подтвердил Шмидт. — Просто дико!..
К Белому снова подлетел Пчела и клещом вцепился в лацканы его пиджака.
— Я в жизни так не боялся, понимаешь?! — он в ярости брызгал слюной. — Ведь могилу рыть заставили… Братишка!.. Могилу, понимаешь?!!!.. Себе могилу!!..
Белый не выдержал и залепил Пчеле пощечину.
— А ну прекратить истерику!! Тихо всем!! — рявкнул он.
В кабинете стало тихо. Белов вздохнул, собираясь с мыслями, и спросил:
— Вы какие-нибудь нашивки на форме у них видели?
— Да какие еще нашивки?!.. — снова вспыхнул было Пчела, но, наткнувшись на холодный взгляд Белова, тут же умолк.
— Я ничего не разглядел, как-то не до того было… — честно признался Космос.
И только один Шмидт смог внятно ответить на этот вопрос:
— Саша, это СОБР был. Я отвечаю. Белов присел на угол стола и задумался. Макс тем временем говорил по телефону:
— Олег, слушай сюда. Бросай все, дуй в больницу за врачом и мигом в офис. Только быстро, понял?
Все смотрели на Белова. Он, опустив голову, напряженно думал.
Поразмыслить и впрямь было о чем. Что послужило причиной сегодняшнего наезда собровцев и кто за всем этим стоял — вот вопросы, ответы на которые следовало найти как можно быстрей. Ничего путного в голову не шло — в последнее время все было абсолютно тихо и спокойно, с властями Белов жил душа в душу, ничего даже отдаленно похожего на конфликт не было и в помине. Ну не мог же, в самом деле, СОБР наехать из-за такой ерунды, как убийство Кордона?! Да и не его это дело. Если бы Белый попал под подозрение — дело пришлось бы иметь с прокуратурой. Нет, причиной тут явно было что-то другое, но что?..
— Значит так, сейчас покажитесь врачу и отдыхайте, — наконец сказал он, потом покачал головой и пробормотал: — О-хо-хо… Где мои семнадцать лет? — на Большом Каретном… Ладно, Макс, поехали.
Он встал.
— Куда? — вскинулся Макс.
— Поехали-поехали… — вполголоса повторил Белый.
— Ой, командир, — покачал головою Макс, он уже догадался. — Ой-е-ей…
Но Белов уже шагал к выходу. Максу ничего не оставалось, как пойти за ним.
Когда за ними закрылась дверь, Пчела упал в кресло и, обхватив голову, принялся твердить как заведенный:
— Суки… Вот суки… Суки…
— Витя, ну хватит, — ткнул его в плечо Шмидт. — Давай…
Он подтолкнул его к столу, на котором Космос разливал коньяк — по полстакана, не меньше. Они подняли стаканы.
— С днем рождения, — буркнул Космос.
— Суки! — хрястнул по столу кулаком Пчела и одним махом проглотил коньяк. То же самое сделали и остальные.
X
Дорогой Саша отмалчивался, продолжая обдумывать новую непростую ситуацию. Макс за рулем тоже хмурился. Ему не нравилась эта поездка, не нравилась вся затея Белова, да и затянувшееся молчание его тяготило. От скуки он принялся негромко напевать слова известной песни Высоцкого. У Макса, напрочь лишенного и слуха и голоса, получалось отвратительно.
— Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном… — бормотал он заунывным, без всяких интонаций, речитативом. — Где твои семнадцать бед? На Большом Каретном… А где твой черный пистолет?..
— Макс, ну что ты заладил, а? — раздраженно поморщился Белов. — Чукча, что ли?..
— Саш, не поверишь, я когда просто мимо Каретного еду, и то, блин, руки ходуном ходят, — признался Макс.
— А мимо Шаболовки?
— И мимо Шаболовки, и мимо Петровки, и мимо Садовой… — Макс согласно закивал головой. — А уж мимо Лефортова — так просто нажраться хочется…
— Да не каркай ты, е-мое!.. — психанув, оборвал Белый излияния охранника.
Водитель замолчал, но на душе у Белова спокойнее не стало. Он, так же как и Макс, нервничал. Да и как можно было не волноваться, если они направлялись не куда-нибудь, а к злейшим своим врагам, на Большой Каретный, дом 6 — в штаб Московского СОБРа.
Белов решил заявиться прямиком к командиру СОБРа полковнику Тучкову. Саша неплохо знал его лично, уважал за прямоту и честность и рассчитывал узнать от него хоть что-нибудь. Впрочем, Белову был также хорошо известен и крутой нрав полковника, и его вспыльчивость, и то, как относился Тучков к таким, как он. Так что результаты его визита на Большой Каретный могли оказаться самыми непредсказуемыми.
Черный джип Белова въехал во двор неприметного двухэтажного здания в глубине переулка. На крутую тачку тут же обернулись трое стоящих у входа в штаб здоровенных ребят в пятнистой униформе и с автоматами в руках.
Белов с Максом, разумеется, заметили их интерес. Охранник встревоженно взглянул на своего шефа. Белов открыл дверь и распорядился:
— Сиди в машине.
— Николаич, может, не надо? — неуверенно спросил Макс.
— Надо, Федя, надо…
— Ну тогда — ни пуха, командир.
— К черту, — процедил сквозь стиснутые зубы Белов и решительно направился к дверям.
Бойцы у входа встретили его недоуменным молчанием. И только взявшись за дверную ручку, он услышал за спиной недовольный басок:
— Дожили, блин, авторитняк в контору прется…
Белов поднялся на второй этаж и прошел по длинному коридору к кабинету Тучкова. Кивнув на дверь командира, он спросил у дежурного офицера:
— У себя?
— У себя… — нехотя ответил коренастый крепыш с майорской звездой на погонах.
Мысленно перекрестившись, Саша толкнул дверь и шагнул в кабинет командира СОБРа.
— Можно?..
— О, Александр Николаич! Какими судьбами?!.. — полковник Тучков, откровенно ерничая, радушно развел руками. Впрочем, со стула при этом он не встал и руки гостю не подал. — Мне снизу звонят, говорят — к вам Белов. А я, поверишь, даже не сразу сообразил, о ком и речь…
— Да брось ты, Сан Саныч, — невесело усмехнулся Белов. — Все ты понял, все сообразил…
Полковник неопределенно хмыкнул, показал Саше на стул.
— Ну, присаживайся. Кури, если хочешь, я бросил.
Белов сел к столу, неторопливо достал сигареты с зажигалкой. Тучков пододвинул ему массивную пепельницу и, улыбаясь с неприкрытым ехидством, спросил:
— Ну, чего скажешь?
