дома) и пили ледяное густое молоко. Накануне состоялось колясочное состязание Эмплвика и Флэт-хилла. С утра мы сгоняли на велосипедах к дому Пола и узнали, что отныне ему запрещено играть с нами.

— Ты уж извини, — сказала мать Пола, глядя на Эндрю, — но после того, что случилось вчера, нам совсем не хочется, чтобы он бывал у тебя дома.

— Мы можем увидеться с ним, всего на минуточку? — вежливо спросил Мэтью.

— Нет, не можете. — И мать Пола захлопнула дверь.

В коллективном унынии мы побродили по Парку. После обеда вновь собрались втроем у Эндрю. Он давным-давно заключил с родителями соглашение, которому все мы ужасно завидовали: они никогда не войдут в его Орлиное гнездо, если он пообещает не спалить дом дотла.

Разумеется, больше всего мы завидовали Эндрю из-за его отца. Он совершенно точно был Лучшим отцом. Но и мать у Эндрю была не из худших. Она увлекалась религией и цветами в Эмплвикской церкви. До того как выйти замуж за отца Эндрю, она была еврейкой. А теперь она не была ничем особенным — такой же, как все. Она часто угощала нас лимонадом домашнего приготовления (который нам нравился) и самбуковым вином (которое мы выплескивали в сточную канаву под окном Орлиного гнезда). Мать Эндрю не заставляла снимать обувь в кухне. Волосы у нее были седые, хотя ее возраст мы определить не могли.

— Плохо, — сказал Эндрю, втягивая последние капли суперледяного молока.

— Очень плохо, — согласился Питер.

— Пол выдержит, — сказал Мэтью.

— Мы должны подготовиться до его возвращения, — сказал Эндрю.

— Я это запишу, — сказал Питер.

— Операции должны продолжаться, как обычно, — сказал Эндрю.

— Именно этого и хотел бы Пол, — поддержал Мэтью.

— Но от крупных операций мы воздержимся. Чтобы Пол не жалел, что пропустил что-то важное.

— Именно, — согласился Питер.

— И мы отомстим отцу Пола, — объявил Эндрю.

— Как? — спросил Мэтью.

— Вот это нам и нужно решить, — сказал Эндрю.

Мы еще немного поговорили в таком духе. И выработали план действий. Мы согласились, что самый простой способ причинить кому-то боль — это напасть на его собственность, на то, что он любит. В случае отца Пола имелись две очевидные мишени: его сад и кошка Табита. Для начала мы совершим несколько набегов на цветник и огород. Начнем с малого: потопчем и взрыхлим там-сям, как будто потрудились барсуки или залетные олени. А когда расправимся с грядками, примемся за кошку. Замечательный план. Хотя, конечно, любой мести мы предпочли бы видеть в наших рядах Пола. Но выбора у нас не было. Переговоры с врагом невозможны. Мы не могли уступить большевистским требованиям отца Пола (Худшего отца). Оставалось лишь надеяться, что нашему другу предоставят все права, предусмотренные Женевской конвенцией.

По инициативе Эндрю мы решили не прибегать к активным действиям, пока военнопленного не выпустят на свободу. А до тех пор нам лучше залечь на дно. Тогда никто не углядит связи между заключением Пола и атакой на гордость и радость его родителя. Вот сколь хитроумны мы были.

Но мы бы наверняка умерли от нетерпения, если бы не счастливое вмешательство.

— Становись!

Это отец Эндрю крикнул с лестничной площадки второго этажа. (Как же мы почитали его за уважение, с каким он всегда обращался к сыну!)

По узкой лесенке мы спустились на площадку и выстроились перед генерал-майором (он же отец Эндрю). Иногда он был генерал-майором, а иногда просто отцом Эндрю. Отличить их было просто: у этих людей были совершенно непохожие голоса.

— Ну как сегодня войска? — спросил он. — Надеюсь, держатся? А не просто гниют, лежа в окопах.

— Да, сэр! — рявкнули мы.

В присутствии генерал-майора мы всегда стояли по стойке «смирно».

— Вольно, бойцы. Вольно.

С самым мрачным видом, какой только удалось напустить на себя, мы привалились к перилам.

— У меня есть для вас трудное задание, — сообщил генерал-майор. — Но я не уверен, что с ним справится кучка бездельников вроде вас.

— Готовы, согласны, справимся, сэр! — гаркнул Мэтью, который, лишенный собственного отца, обожал отца Эндрю больше всех нас, включая даже самого Эндрю.

— Нам нужно сделать запасы на предстоящую зимнюю кампанию, — заявил генерал-майор, расхаживая перед нами заложив руки за спину, словно Монти из хроники.[2] — Мы провели короткую разведку и полагаем, что обнаружили поблизости большие запасы топлива.

Подобные дела мы проворачивали уже раз сто, но у этого человека была такая харизма, что энтузиазм одолел нас с новой силой.

Как только мы выразили готовность к действиям (кто бы в этом сомневался), он посвятил нас в детали. Наибольшую угрозу для операции представляли вражеские снайперы. Если мы не проявим предельную осторожность, кто-нибудь из них наверняка нас подстрелит. (Он не знал, сколь пророческими окажутся его слова, сколь точно они предскажут грядущие беды.)

Мы с шумом сбежали по ступенькам и выскочили из дома, оставив генерал-майора беспокойно вышагивающим. По крайней мере, именно таким мы любили его представлять.

ii

Упавшая с дерева дубина оказалась именно там, где и говорил генерал-майор: пряталась под завесой плюща, на полпути по Святой тропе, в нескольких шагах справа от дорожки.

Святая тропа, наверное, самый странный из всех странных уголков Эмплвика. Являясь продолжением Гравийной дороги, что проходит между Эмплвикской церковью и Ведьминым лесом, Тропа плавно вьется вверх по пологому склону в направлении Парка (см. Карту). Местами огромные кусты остролиста смыкаются над головой, образуя колючий полог. По бокам тропа окаймлена небольшими насыпями, меж которыми струится, точно узкий ручей. Под ногами она мягка от палой листвы и хрустка от сухих веток Чужак обязательно бы заблудился, шагая по Святой тропе.

Сук был большой и тяжелый, и потребовались усилия двоих, чтобы взгромоздить его на плечи. Это оказалось несколько неудобно, поскольку сук был отнюдь не прямой. Задание заключалось в том, чтобы дотащить эту кривую дубину до Стриженцов и чтобы при этом нас не заметила ни единая живая душа. Ни прохожие с собаками, ни полицейские, ни мамаши с детишками, ни пенсионеры не должны были увидеть нас и нашу добычу.

Теперь мы понимаем, что для такой секретности имелись две совершенно не связанные между собой причины. Первую тогда же сообщил нам отец Эндрю, и она заключалась в том, что данная операция — подготовка к проведению тайных акций посерьезнее. Другая была более прозаичной, и о ней мы догадались гораздо позже, — земля, граничащая со Святой тропой, находилась в частном владении. Формально мы нарушали чье-то право собственности и воровали чужие лесоматериалы. А потому, скорее всего, в первую очередь таиться следовало от хозяев земли. Но за все годы, что мы жили в Эмплвике, владельцы этого леса ни разу не попались нам на глаза. Это были супруги-затворники, их веймаранер сам по себе бегал по лужайке рядом с домом. Из трубы поднимался дым, а из окон доносилась классическая музыка. Питер, который играл на скрипке, определил, что музыка русская — Стравинский или Шостакович. Разумеется, все это было в высшей степени подозрительным, если не преступным. В глубине души мы не сомневались, что эти люди — шпионы. И потому с большим удовольствием околпачивали их, воруя их лес и тем самым уменьшая вражеские ресурсы.

Возможно, следует упомянуть, что иногда генерал-майор устраивал нам дополнительные упражнения — брал на себя роль вражеского дозора и пытался нас перехватить. Поскольку генерал-майор знал все наши маршруты и приемы, позволяющие уклониться от столкновения с врагом, мы стали прибегать к обману, а порой и к двойному обману.

Трудно, если вообще возможно, передать, сколь важным казалось нам это задание, как и все прочие

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату