Гравий хрустел громче, чем хотелось бы, но, к сожалению, избежать этого шума я не мог.
Сейчас мать должна была всовывать руки в рукава своего пальто из бобрика.
Я был почти у ворот. Ни единого звука сзади так и не раздалось.
Поднимая щеколду, я услышал, словно эхо, щелчок замка входной двери.
Я оглянулся.
Входная дверь начала открываться. Меня поймают. Меня поймают.
Но тут зазвонил телефон.
Я отчетливо услышал, как мама сказала: «Черт!» Входная дверь закрылась.
Необходимость в осторожности отпала, я распахнул калитку и захлопнул за собой.
Вскочив на левую педаль, я покатился вниз с холма, пока не достиг края Парка.
Выехав на Мидфорд-стрит, я услышал вой сирены. Мгновение я гадал, что это — полиция, пожарные или «скорая помощь».
На случай, если это полиция, я свернул в сторону и затаился.
Мимо промчалась «скорая», она неслась в сторону Мидфордской больницы.
Интересно, слышал ли сирену Питер, который сейчас пробирается по Тупику.
День стоял безветренный. Питер находился не так уж далеко, он должен был слышать сирену, если, конечно, не пыхтел так, что дыхание заглушало все другие звуки.
Вид несущейся «скорой помощи» навел меня на подозрение, что Миранда еще жива. (Что за крепкая девчонка! Брат гордился бы ею.)
Но Миранда почти наверняка нас не видела. Она ничего не могла сказать полиции. Ничего.
Не тратя больше времени на раздумья, я поднял велосипед и вылез из-за куста.
Движения на Мидфорд-стрит почти не было, и я удивился, зачем «скорая» включила сирену. Свернув на Святую тропу, я тут же запрыгнул в седло и, переключив на низкую передачу, поехал по короткой, но с постоянными горками и скатами, дороге в сторону Ведьминого леса.
У пропахшего мочой сарая обнаружился велосипед Питера, но не сам Питер.
Однако я более-менее представлял себе, где он находится, — и через несколько мгновений Питер доказал мою правоту, выбравшись из-под лязгнувших досок
— Его здесь нет, — сказал Питер, имея в виду Ведьмин лес. — Я все осмотрел, пока ждал.
— Знаю, что его здесь нет, — ответил я.
— Ты слышал полицейскую сирену?
— Это была «скорая».
— Куда она ехала?
— В сторону Мидфорда.
На мгновение Питер задумался, и я читал его мысль, как кровь и следы на снегу.
— Если бы она была мертвая, они не включили бы сирену. Они просто увезли бы ее, как труп.
— Пошли, — сказал я.
— На этот раз ты должен мне сказать, куда мы идем.
По его позе и хмурому виду я понял, что по крайней мере в этом Питер решил упорствовать до конца.
— В Форт Деревá, — ответил я.
— Зачем?
— Там Эндрю.
— Откуда ты знаешь? Он оставил сообщение?
— Я знаю, потому что просто знаю.
Он посмотрел на свои башмаки.
— Следуй за мной, — приказал я.
На этом этапе Операции значение имела скорость, а не скрытность.
Я рванул по Гравийной дороге мимо кладбища. Питер держался сзади.
Когда мы свернули на Костыльную улицу, я увидел, что Лучший отец выезжает задом из двора Стриженцов в своем белом «Ровере-2000».
Я инстинктивно пригнулся.
— Нет! — вскрикнул Питер.
Отец Эндрю нас заметил.
Мы уже проскочили мимо и на всех парах летели вниз с холма, когда «Ровер» засигналил нам вслед.
Питер послушно замедлил ход.
— Гони! — приказал я. — У нас нет времени.
Вильнув велосипедом, я оглянулся и увидел, что Питер тоже оглядывается и тоже виляет.
Имелась реальная опасность, что Питер, не зная, что предпринять, потеряет равновесие и полетит вверх тормашками в сточную канаву.
Отец Эндрю опять просигналил. Гудок был длинный и сердитый.
Я глянул вперед, выправил курс, потом снова обернулся.
Интонация второго сигнала пошла на пользу. Питер запаниковал, а когда он паникует, то начинает удирать еще быстрее.
Я видел, что за его спиной творится неладное: Лучший отец круто разворачивал свой «Ровер- 2000».
Если мы не предпримем уклоняющего маневра, он догонит нас в считанные секунды.
Питер так ускорился, что уже мчался вровень со мной.
— Сворачивай в Газовый переулок, — крикнул я. — Если мы пойдем по маршруту на Холм, он не сможет преследовать нас.
Еще один взгляд назад. Машина Лучшего отца настигала нас.
Мы уже почти свернули в Газовый переулок, когда с гребня холма навстречу вылетели две полицейские машины.
У них не были включены ни сирены, ни мигалки, но мчались они на дикой скорости.
Передо мной мелькнуло белое лицо человека на пассажирском сиденье.
Нас засекли.
Лучший отец замигал фарами, сигналя патрульным. Вторая из полицейских машин затормозила.
Я услышал, как Лучший отец кричит:
— Поезжайте за мной!
Едва не упав на вираже, я влетел в Газовый переулок Здесь покрытие было хуже, чем гладкий асфальт дороги. Этот путь вел мимо старого Газового завода.
В конце переулок превращался в узкую тропку, вившуюся между заснеженными живыми изгородями.
Только бы добраться дотуда, тогда мы точно оторвемся и от Лучшего отца, и от полиции.
На машинах они нас преследовать не смогут, а на своих двоих не догонят.
Питер заложил вираж покруче моего, ему еще очень повезло, что он не свалился в канаву.
После снегопада по Газовому переулку кое-кто уже проезжал, судя по всему — трактор.
Дорога была не такой, какой полагается быть нормальной дороге. С каждой стороны шли две глубокие колеи. К тому моменту, когда Лучший отец свернул за нами, мы уже проехали около пятидесяти ярдов по этим колдобинам. Теперь у него наверняка не осталось сомнений относительно нашей тактики. «Ровер-2000» настигал нас с каждой секундой.
Питер старался не отставать. Хуже всего, если Лучший отец схватит именно его. Питер тогда выболтает все.
— Давай! — крикнул я и с радостью увидел, что Питер закрутил педали быстрее.
Нам оставалось всего пятьдесят, сорок, тридцать ярдов до тропинки. Но «Ровер» догонял нас со скоростью в целую кучу узлов.
Самая большая опасность заключалась в том, что нас могут обогнать.
Если Лучший отец окажется впереди, он легко перегородит дорогу и заставит нас остановиться.
