– Это Дион, – отозвалась Пенелопа. – Он не хочет, чтобы я уезжала.
На затылке у Кевина волосы стали дыбом.
После этого, направляясь снова к шоссе, они надолго замолкли и лишь внимательно высматривали по сторонам преследователей. «Интересно, как сейчас выглядит Дион? – подумал Кевин. – И вспомнит ли о наших прежних отношениях? Отпустит ли, сохраняя память о прежнем, если нас поймают? Или для него все это сейчас уже давно забытая история? И самое главное, исчез ли Дион полностью, окончательно переродившись в этого… Диониса, или все же нет?
Как это по-дурацки звучит: бог.
Демон, это еще можно понять. Дух старого убийцы. Но мифический бог? Это ужасно нелепо».
Но все было именно так. Он это знал.
Они снова выехали на шоссе, и Пенелопа остановилась у обочины. Выключила зажигание, упала головой на руль и заплакала.
– Эй, – с трудом проговорил Кевин. – Не плачь.
Она начала всхлипывать еще сильнее. Он оставался некоторое время без движения, не решаясь что- нибудь предпринять, затем придвинулся ближе и положил ей на плечо руку.
– Перестань, все будет в порядке.
Пенелопа выпрямилась, откинула с лица волосы и вытерла глаза.
– Извини. Это только… Это невыносимо. Мы ведь уже попробовали все дороги, нигде нет выхода. Мы в клетке и не можем вырваться на волю.
Он медленно отодвинулся.
– Хочешь, я поведу машину некоторое время?
Она кивнула, глубоко вздохнув.
– Ага.
– О'кей. – Он посмотрел назад, вперед, по сторонам, убеждаясь, что никого рядом нет, затем открыл дверь со своей стороны, обежал машину и сел в кресло водителя, а Пенелопа скользнула на его место.
– Я вспомнил, ведь есть еще дороги, – сказал он, закрывая дверь.
– Ты думаешь, из этого будет какой-то толк?
– Нет, но я хочу довести дело до конца.
Она засмеялась, вытирая с глаз слезы. Он включил зажигание и отъехал.
Дорога, петляющая между холмами, что вела через Олений парк к Энгвину, была перекрыта почти у самого начала группой человек в пятьдесят, которые занимались чем-то похожим на уродливое импровизированное родео. Они по очереди садились верхом на животных, издали напоминающих дойных коров. Чтобы заставить животных двигаться, применялись разбитые винные бутылки.
– А что, если попробовать через них проскочить? – предложил Кевин.
Пенелопа собралась ответить, но слова застряли у нее в горле. Девушка страшно побледнела.
Вначале Кевин подумал, что у нее начинается сердечный приступ или эпилептический припадок. Затем услышал звук. Вернее, голос. И по тембру, и по громкости он напоминал громовой раскат. Слов различить он не мог, только звук. Кевин проследил за взглядом Пенелопы, устремленным к вершине горы слева. По склону, стремительно шагая, двигался гигантский человек, высокий, как рекламный щит. Он был голый, его покрытая волосами кожа была измазана кровью и вином, а под мышкой он держал тушу козла. На лице застыла гримаса неестественной радости, однако черты лица его были знакомы.
– Это Дион, – прошептала Пенелопа. – Дионис.
– Ничего себе картинка, – выдохнул Кевин. – В каком же мы с тобой дерьме завязли.
Гору сзади него начала заполнять людская волна. Его фанаты следовали за ним. Некоторые оступались, падали под ноги другим, срывались с крутых склонов, но помощи им никто не оказывал, поток продолжал двигаться, перекатываясь через тех, кому не повезло.
Кевин включил заднюю передачу и медленно поехал, не желая привлекать внимание к машине. От обычных преследователей они еще могли уйти, но как спастись от Диониса?
Он схватит их еще до того, как они доберутся до шоссе.
Во рту у Кевина пересохло, руки не дрожали только потому, что он крепко вцепился в руль. Он уже и так достаточно натерпелся страху и даже не мог вообразить, есть ли что-нибудь страшнее, чем то, что было прошлой ночью на Эш-стрит. Но к такой встрече подготовлен не был. Умом, конечно, Кевин понимал, чего можно ожидать. Пенелопа довольно подробно описала метаморфозу, происшедшую с Дионом, и он представлял, как это должно жутко выглядеть, знал, кем стал Дион, но того абсолютного ужаса, охватившего его сейчас, выразить словами было невозможно. Существо, спускающееся по горному склону, на человека похоже не было, но и на чудовищного монстра из кино тоже. Оно не было похоже ни на одну из страшилок, какие Кевин когда-либо видел или читал. Нет, ему такое никогда даже и не снилось, он и помыслить не мог о чем-нибудь подобном. В этой фигуре чувствовалась осязаемая мощь, сила, которая ощущалась так ясно, что была почти видимой, и эта мощь Диониса искажала восприятие окружающего у Кевина. Все это заставляло его не только переживать страх, но и сбивало с толку.
Дионис достиг подножия горы, поднял козла, оторвал ему голову и бросил ее своим фанатам, а сам припал к струе, хлынувшей из шеи животного. Затем он вскрикнул, и крик радости прокатился по горам, как гул приближающегося землетрясения. Тут Кевин вспомнил, что надо ехать, вдавил педаль газа почти до отказа и резко подал назад.
Проскочив лужу грязи, он переключил скорость и резко повернул к шоссе.
– Он идет?
