– Как получилось, что вы не заметили этого два или даже три дня?
– Что значит «как получилось»? Не заметили, и все.
– Но машина Фаулера все это время находилась на стоянке.
– Что вы хотите от меня услышать? – Лицо коротышки стало красным. – В это время года у нас самая напряженная работа. Когда мы приехали утром, Рона здесь не было. Мы решили, что он уже ушел. Вечером он не появился, и нам пришлось вызывать охранника, чтобы его заменить. Но как только стало известно, что он пропал, мы немедленно позвонили вам.
– И что же, никто не заметил тело? Никто, несмотря на все ваши камеры и мониторы?
– В пещере камера не установлена. Мы как раз собирались забрать ее из ремонта. Но в это время года мы особенно не проверяем пещеру, не чаще раза в неделю. Вино бродит без нашего участия.
Хортон снова посмотрел на останки, потом отвернулся. Закрыв на секунду глаза, он попытался силой воли остановить головную боль, зарождающуюся где-то сразу за бровями у висков, зная, что ее можно снять только двойной дозой сильного аспирина.
Нет, для такого дерьма он становится слишком старым.
В соседнем цехе дистилляции собралась группа рабочих. Они мерили шагами цементный пол и мрачно поглядывали в сторону пещеры. Хортон увидел приближающегося шефа, Гудриджа, рядом шел капитан Фернер. Оба молча ему кивнули.
– Ну, так что здесь стряслось? – произнес капитан, доставая блокнот.
Хортон кратко изложил то, что ему было известно. Оба, Гудридж и Фернер, слушали не прерывая, не задавая никаких вопросов, хмуро взирая на кровавое месиво.
– Какие-нибудь версии? – проговорил шеф после небольшой паузы.
Хортон пожал плечами.
– По характеру преступления можно предположить, что мы имеем дело с отправлением какого-то культа, связанного с жертвоприношениями в виде животных и людей, хотя, как вы сами можете видеть, на месте преступления куда больше беспорядка, чем бывает после обычных ритуальных действий. Когда я вернусь в управление, то первым делом проверю на компьютере всех наших местных чокнутых, а Хэммонд опросит рабочих завода.
Шеф кивнул.
– Я хочу только, чтобы вы держали все это в строгом секрете, насколько это возможно, – сказал он. – Если газетчики пронюхают, они раззвонят повсюду и, конечно, все преувеличат…
– Что значит «раззвонят, преувеличат»? – спросил Паулинг, подходя к ним. – Что тут можно преувеличить? Тот факт, что на мой завод проникли сатанисты? Что они пили мое вино и в цехе брожения совершали жертвоприношения с животными? Или то, что они убили, да не просто убили, а разорвали на части моего охранника?
– Из этой истории легко раздуть сенсацию, – начал шеф.
– Это и есть сенсация! Господи, что вы собираетесь делать? Замять все это, сделать вид, что ничего не случилось? Но это случилось! И случилось на моем заводе! Мои чертовы ботинки перепачканы этой чертовой кровью и оставляют следы на этом чертовом полу. – Он наставил указательный палец на шефа. – Плевать я хотел, пронюхают про это газетчики или нет. Единственное, что мне надо, – это чтобы вы поймали эту мразь.
– Значит, вам плевать? – усмехнулся шеф. – А как же пойдет ваша торговля, когда покупатели узнают, что сатанисты для своих ритуалов облюбовали ваш завод?
– Джентльмены, – вмешался Хортон, почувствовав нарастающее напряжение, – спорить бессмысленно. Мы все хотим одного и того же. Нам нужно задержать тех, кто это сотворил, и поэтому я думаю, лучше всего действовать в согласии.
Шеф холодно посмотрел на него.
– Я не нуждаюсь в ваших советах, лейтенант. Представьте, я и без вас знаю, как себя вести при расследовании.
Хортон согласно кивнул, проглотив реплику, которая чуть не сорвалась с его губ. Она касалась в основном матери шефа. На секунду его ослепила вспышка фотографа, он зажмурился, а когда открыл глаза, то снова увидел бренные останки охранника, а среди них лоскут, оторванный от рубахи и вымокший в крови, который трепыхался на ветру, поднимаемом вентилятором. Хортон снова отвернулся.
«Да, – уже не в первый раз подумал он, – стар я становлюсь для такого дерьма. Стар».
Глава 15
– Ариадна, – проговорил мистер Холбрук хорошо поставленным голосом, вышагивая перед классом, – была принцессой Фив, и она…
– Крита, – сказал Дион.
Учитель замолчал, перестал ходить и уставился на него. Взгляды остальных проследовали за учителем.
– Что? – спросил мистер Холбрук.
– Крита, – робко повторил Дион. – Ариадна была принцессой Крита. А вы сказали Фив. – Он был смущен и смотрел вниз, на парту, на свои руки, уже жалея, что выскочил с этой поправкой. И зачем это нужно было вылезать, исправлять оговорку преподавателя? А кроме того, он не понимал, откуда ему стало известно, что учитель сказал неправильно.
Мистер Холбрук кивнул.
– Ты прав, Дион, я действительно ошибся. Спасибо.
