– Потому что это забавно! – улыбнулась она. Он попятился.
– Я после этого убила Дарси. Содрала с нее шкуру в гараже. А сестра Марка, Кристен? Последняя из настоящих обитателей Дома? Я села ей на лицо, заставила ее есть меня, она захлебнулась моей горячей мочой. А...
– Почему ты не убила Биллингса?
– Это другое дело, – помрачнела она.
– Почему?
– Потому.
– Ты не могла этого сделать?
– Нет, мне нужен был ты.
Он оглянулся на неподвижно застывшее на мраморном столе тело помощника.
– Что я сделал? – воскликнул Нортон.
– Ты помог мне.
Долгий вопль боли и отчаяния разнесся в черной, заваленной костями комнате. Пока он орал, она опять опустилась на колени и начала стягивать с него брюки.
Глава 19
Сторми
Снова появились окна.
Это первое, на что он обратил внимание.
Однако внешний мир по-прежнему был неразличим из-за густого тумана, и хотя его попытка открыть входную дверь увенчалась успехом, Сторми побоялся выходить в эту белесую пелену.
Закрыв дверь, он оглядел прихожую и холл.
– Дэниэл! – позвал он. – Дэниэл! Тишина.
– Нортон! Лори!.. Марк!
Голос в этой тяжелой, гнетущей атмосфере прозвучал глухо, как в вату. Никто не откликнулся.
Странно. Он мог поклясться, что вернулся в тот самый Дом, где находился одно время со своими случайными знакомыми. Все его чувства подтверждали это. Но, похоже, он остался совершенно один. Интересно, может, они застряли где-нибудь? В своем прошлом, например?
Или они все убиты?
Он молил Бога, чтобы этого не произошло.
Сторми прошел через столовую в кухню. В одном из буфетов он заметил коробку крекеров, достал ее и захватил полную горсть. Он понял, что проголодался. Ощущение было такое, словно только что пробежал марафон или до упаду накачался в спортзале. Он чувствовал себя изможденным, обессилевшим; организм требовал поддержки в виде какой-нибудь пищи. Обыскав остальные полки и холодильник, он нашел еще два предмета.
Банку с фруктовым коктейлем.
И кусок чеддера.
Ни к тому, ни к другому он не прикоснулся, ощутив неприятный холодок.
Покончив с крекерами, он запил сухое печенье стаканом холодной воды из-под крана.
Что дальше?
Ясно, что он что-то сделал, что-то совершил. С какой-то целью он оказался в семье своего детства, и хотя цель оставалась ему по-прежнему неясна, сам факт, что он вернулся, что его вернули, означал, что он успешно справился с тем, что ему полагалось там сделать.
Смысла всего этого он не понимал, не имел даже и самых смутных предположений на этот счет. Каким образом изменение конкретики его личного прошлого способно сказаться на чем-то, имеющем отношение к Домам и этой границе, которая предназначена для защиты – чего? – познанного мира от сверхъестественных сил?
Он с трудом мог смириться с подобным смешением космического и индивидуального. Он никогда не мог согласиться с христианской идеей о том, что Бог может игнорировать войны, зверства, холокосты и при этом пристально следить за поведением жены в брачном союзе. В этом он усматривал какую-то несообразность и абсурдность.
В высшей степени нелогично, как говаривал великий мистер Спок.
Но теперь он понял, что бесконечность нелогична сама по себе, что эпическое и частное находятся в постоянном взаимодействии; пропущенная встреча может иметь такие же последствия, как маневры армии в тысячу солдат способны привести в действие армию в тысячу солдат. В великом плане событий индивидуальные действия и крупномасштабные явления важны в равной степени. Здесь, в Доме, и на Другой Стороне этот трюизм казался еще более значимым. Чувства и ощущения не менее материальны, чем поступки, и даже если ему недоступно их понимание, он не сомневался, что новая встреча с родителями и противостояние с Дэниэл каким-то образом оказали глубокое влияние на Дом и, следовательно, на мир.
Он выглянул в окно кухни. Белый туман по-прежнему заслонял видимость.
Те, Кто Ушли Раньше.
