– Я тоже, – прерывисто вздохнув, сообщил Нортон.
– Это безумие! – Сторми перевел взгляд с одного на другого. – Вы что, совсем, к черту, рассудок потеряли? Биллингс мертв. Дэниэл мертва. Дома открыты. Нас тут ничто не держит. Мы можем вернуться к нормальной жизни и сделать вид, что ничего этого никогда не было!
– Да, Биллингса и девочки больше нет, – спокойно заговорил Марк. – Но мы не знаем, что это значит. Единственное, что мы знаем – если кто-нибудь будет жить хотя бы в одном из Домов, барьер будет действовать.
– И ты хочешь остаться? После всего, что с тобой тут произошло?
– После всего, что произошло, – тем более. Подумай о том, что мы видели. Подумай о том, что мы узнали. Способен ли ты уйти отсюда с чистой совестью, зная, что если Дома опустеют, все это начнется снова? В твоей индейской резервации снова будут бегать живые покойники. Не исключено, что этот бред может начаться по всей стране. Если не по всему свету. Ты понимаешь, что произойдет, если граница окажется открыта? – Он покачал головой. – Я не могу этого допустить.
– Мы были здесь пленниками!
– Я больше не пленник, – печально улыбнулся Нортон. – На этот раз я сам сделал свой выбор. Может, мне хотя бы в малой степени удастся... исправить то, что произошло.
– Искупление? – повернулась к нему Лори.
– Если угодно.
– Послушайте! – взволнованно замахал руками Сторми. – А если здесь будут жить просто обыкновенные люди и делать то же самое? Черт возьми, им даже не обязательно знать о том, что...
– Дом по-прежнему на границе, – сказал Марк. – Им придется сталкиваться с необъяснимыми явлениями. Здесь все равно будут появляться призраки.
– А кроме того, – передернул плечами Нортон, – я сам этого хочу. Я хочу заняться изучением границы. Мне самому не так долго осталось до перехода на Другую Сторону, и хотелось бы узнать, что меня там ждет. Хочу познакомиться заранее.
– Нет, моя пограничная служба кончена, – стоял на своем Сторми. – Я сыт этим по горло.
– Я тоже выхожу из игры, – сочувственно улыбнулась Лори. – Если смогу. Я достаточно много лет провела в этом Доме. И не собираюсь посвящать ему всю оставшуюся жизнь. Вас, – обратилась она к Нортону, – я вполне понимаю. Но вы-то, – повернулась она в сторону Марка, – еще молоды. У вас еще вся жизнь впереди. Неужели вам нечем заняться?
– Есть, – ответил Марк. Возникла долгая пауза.
– Ну что ж, – опять заговорила Лори. – По крайней мере теперь вы не будете сидеть здесь взаперти. Может, это даже чем-то станет напоминать детство. Вы сможете выходить наружу, бывать в городе, уезжать в любой момент куда захотите. Это будет просто... ваш дом.
– Да, – кивнул Марк.
Наступившую тишину нарушало только нервное покашливание Сторми. Кому-то это может показаться и грубым, но он не собирался оставаться здесь больше ни секунды лишней. Насколько он понимал, его маленькое приключение закончилось, и настало время убираться отсюда к чертовой матери и возвращаться к нормальной жизни. Остальные могут уезжать, могут оставаться, могут делать что угодно, но он лично намерен выметаться из этих Домов как можно дальше и как можно быстрее.
– Ну что ж, – заговорил он, – все это было забавно. Но меня ждут серьезные дела.
– Видео? – улыбнулась Лори.
– Правильно.
– Подожди, – попросила она. – Я ухожу с тобой. Все четверо направились к выходу. У дверей возникла неловкая заминка. Никто не знал, как себя вести – обниматься на прощание, плакать, обменяться рукопожатиями? Сторми не устраивал ни один вариант. Странно, но при расставании он ощущал меньшую близость с этими людьми, чем в момент встречи. Упреждая возможность каких-либо фальшивых жестов, он поторопился открыть дверь. В глаза ударило ослепительно яркое палящее солнце.
– Ну, пока! – прощальным жестом вскинул он вверх руку, перешагнул порог – и оказался на крыльце.
Напротив, через дорогу, маячил остов сгоревшего здания. Перед Домом, на обочине, ровно на том месте, где и была оставлена, ждала взятая им напрокат машина.
Он был в Чикаго.
Сторми обернулся. За спиной – никого. По толстому слою пыли на полу можно было подумать, что сюда уже много лет не ступала нога человека. Единственными следами были его собственные.
Ощутив внутренний холодок, он поспешил спуститься с крыльца. Волосы на затылке зашевелились, по рукам побежали мурашки. Широкими шагами он пошел через двор, стараясь побыстрее оказаться как можно дальше от Дома. Он до сих пор не понял, где все-таки располагался Дом, в котором им довелось встретиться, но на самом деле и не очень-то интересовался этим.
Сторми подошел к своей машине, достал из кармана ключи и торопливо открыл дверцу.
На водительском сиденье лежала роза.
Поколебавшись менее секунды, он сбросил цветок на пол.
Впервые с того времени, как смотрел телевизор у себя в спальне, он вспомнил о Роберте. Действительно ли она умерла? Или это тоже было частью специально устроенного для него шоу?
Но чувство подсказывало, что ее на самом деле нет. Несмотря на то, что их семейная жизнь кончена и, что бы ни случилось, им больше не быть вместе, он все-таки надеялся, что с ней все в порядке, надеялся, что она жива и невредима. Он не любил ее, но по-своему переживал за нее. И больно было представить, что причиной ее гибели могло стать что-то связанное с Домом, что-то, имеющее даже отдаленное
