Марка. – С тех пор, как не стало Кристен.
Марк молча отвернулся. Сердце колотилось как бешеное; от страха он весь покрылся липким ледяным потом.
– Граница – это полупроницаемая мембрана, а не прочная стена. Без надежного барьера, разделяющего два мира, их столкновение неизбежно. А это – катастрофа.
– Значит, я здесь, чтобы подзаряжать батареи?
– Если захочешь.
– А что будет, если я откажусь?
– Ты не должен отказываться. Ты должен остаться.
– Что если я уйду?
– Ты не сможешь уйти.
– А кто меня остановит, если я сейчас высажу окно, вылезу наружу и убегу?
– Дом.
Наступило долгое молчание.
– Откуда этот дом взялся? – наконец заговорил Марк. – Кто его создал?
– Те, Кто Были Раньше.
Ответ, при всей его двусмысленности и намеке на дела давно минувших дней, еще больше напугал Марка, и далее он только молча слушал, как Биллингс описывал времена, когда барьер только-только был создан, времена чудес, когда по земле бродили боги и чудовища, моря еще не слились воедино, оракулы предсказывали будущее, когда волшебные существа и покойники, восставшие из могил, жили среди обыкновенных людей. Он объяснил, что после того как Дом был заселен, набрался силы и стал более эффективен, более настроен на выполнение своей миссии, всякие 'протечки' были устранены, все проходы на Обратную Сторону – заделаны.
– Совершенства не бывает, – продолжал помощник. – И в прошлом отдельным духам удавалось проникать через барьер. Но Дом был создан для соблюдения законов разума и порядка, и отдельные исключения не могли оказать влияния или воздействия на его роль. Постепенно Обратная Сторона оказалась забытой, отошла в царство мифов и выдумок, и к случайно попавшемуся на глаза монстру, к случайному дому с привидениями, к случайному призраку стали относиться как к аберрации сознания, к развлекаловке, как к забавным байкам, которые всем нравятся и в которые на самом деле никто не верит.
Однако сейчас Дом стал сдавать. Элементы потустороннего мира прорываются в этот мир, в материальный мир, а элементы вашего мира прорываются в тот.
Марку отчаянно хотелось пить.
– Как давно вы здесь? – спросил он. – В этом Доме?
– Я всегда был здесь. Ответ ему не понравился.
– А ваша дочь?
– Что? – переспросил помощник.
– Она тоже здесь? – В сознании всплыло детское лицо, искаженное похотью, и от мгновенно возникшей ответной физиологической реакции его передернуло.
Биллингс озадаченно заморгал; на лице его застыло выражение, весьма близкое к страху.
– У меня нет никакой дочери, – ответил он.
Глава 2
Нортон
Впервые с момента появления в доме Нортон заметил, что Биллингсон начал нервничать. Нортон вообще не помнил, чтобы тот когда-либо волновался. Это вызвало чувство легкого удовлетворения. Он понимал, что это ребячество и что должен быть выше этого тем не менее дискомфорт наемного работника радовал.
Но и настораживал одновременно.
Нортон оказался не готов к тому, с чем столкнулся по возвращении. Дом с привидениями? Пожалуйста. Призраки из прошлого? Ради Бога. Но только не такая широкомасштабная, всеобъемлющая, эпического размаха ситуация.
Верит ли он в это?
Разумом он понимал, что наемный работник говорит правду. Иное бессмысленно. Но история его оказалась настолько всеохватной, что просто ошеломляла. Бес, вселившийся в крестьянина в Бангладеш, неуловимый снежный человек, попавшийся на глаза какому-то бродяге в Гималаях – и все это из-за того, что Нортон больше не живет в этом доме в Окдэйле? Такая причинная связь казалась, на первый взгляд, абсурдной, но Биллингсону простыми объяснениями удалось увязать все это во вполне правдоподобную конструкцию.
А что насчет девочки?
Наблюдать за испуганным Биллингсоном было, конечно, приятно, но в то же время и страшновато – именно потому, что наемный работник ничего не знал о ребенке, который, как предполагалось, был его дочерью.
Донна.
От одной мысли о ней Нортон ощутил жжение в паху. Однако тот факт, что Биллингсон, который,
