— Так пусть же удача сопутствует им, — тихо сказал Атрей. Он, несмотря на все свои протесты, лежал на небольшом диванчике подле низкого столика. Если бы у него был выбор, он сидел бы вместе со всеми, что было бы безрассудно со стороны человека, еще недавно находившегося на грани жизни и смерти. Все радовались, что он рядом. Кассандре казалось, что он немного устал, но держался он уверенно.
Федра с Еленой тщательно следили за ним. Брайанна тоже была здесь, но она сидела по другую сторону стола. Время от времени ее взгляд перемещался в сторону Атрея. Она выглядела… бесспорно, обеспокоенной, однако что-то еще было в ее взгляде. Смущение?
Но сейчас не время было об этом думать, так как заговорил Ройс:
— Это действительно хорошие новости, Алекс, но скажи, удалось ли тебе после кончины Персивала разузнать, кто же стоял за замыслом нападения на Акору?
— Нет, не удалось, — с огорчением произнес Алекс. — Это еще предстоит выяснить. — Он посмотрел на Ройса. — Конечно, в более подходящее время.
Ройс кивнул.
— Я думаю, с этим лучше не затягивать. Вероятность вторжения все еще существует, пока в Англии есть те, кто предполагает, что оно будет успешным.
— Предполагает? — переспросил Атрей. Он говорил довольно спокойно, но в глазах запылал гнев.
Апекс кивнул.
— Те, кто сейчас стоит у кормила власти, знают об Акоре не больше, чем любой другой человек, находящийся за ее пределами. Пребывая в неведении, подталкиваемые жадностью и честолюбием, они с легкостью поддались на убеждения, что мы быстро сдадимся.
Ванакс медленно кивнул.
— Я понимаю… Возможно, пришло время мне посетить Англию.
— Возможно, пришло время тебе немного подлечиться, — сказала Федра. Она говорила мягко, но, безусловно, решительно.
Правитель Акоры, избранный помазанник Божий, безжалостный в бою, мудрый в совете, истинный лидер, в котором люди хотят видеть силу и решительность, прекрасно понимал, что сейчас ему не стоило бросаться в бой.
— Как скажешь, мама. — Он повернулся к Алексу. — Я прочел письмо, которое ты передал мне от принца-регента. — Они оба посмотрели на Ройса. — Его величество просит, чтобы я немедленно отправил тебя обратно в Англию, — сказал Атрей. — Пожалуй, в нынешней кризисной ситуации он не может обойтись без твоих услуг.
Кассандра резко вздохнула и пристально посмотрела на Ройса. На мгновение их взгляды встретились, и он отвернулся. Внешне бесстрастно он произнес: — Тогда мне лучше отправляться.
На крыше было прохладно, намного прохладнее, чем прошлой ночью. Но тогда она была не одна. Она была с Ройсом.
А сейчас сидела в одиночестве, спиной прислонившись к куполу обсерватории. Она так устала, что у нее слипались глаза, хотя спать совсем не хотелось. Лежать одной в своей постели, думая о Ройсе… было невыносимо.
Лучше быть здесь, на крыше, поближе к звездам, наедине со своими мыслями.
Он уедет. В этом она была абсолютно уверена. С рассветом, начнут готовить к отплытию корабль, и слишком быстро начнется прилив. Он уедет. Обратно в Англию. Прочь от нее.
— О Боже… — сорвался с ее уст тихий возглас, и она испугалась, что кто-нибудь мог ее услышать. Гордость не шла в сравнение с любовью, но, возможно, это все, что у нее осталось. И она сохранит ее.
Звезды сверкали и кружились у нее над головой… Небо посветлело. Рано! Слишком рано!
Вскоре люди придут сюда, чтобы ухаживать за садом на крыше или чтобы гулять по дорожкам, петляющим внутри и вокруг огромного лабиринта дворца, и просто для того, чтобы любоваться видом. Она не могла больше здесь оставаться.
Изнуренная физически и морально, она встала и спустилась вниз. К счастью, Сида спала, по крайней мере ее не было видно. Кассандра была уже почти у своей комнаты, когда вдруг заметила свет под дверью Атрея.
Он наверняка сейчас спит… не так ли? В любом случае кто-нибудь будет рядом с ним. Если только он их не отослал, предпочитая, как и она, скрывать свою слабость.
Она лишь на минуточку заглянет и убедится в том, что ему ничего не нужно.
Атрей был один и, сидя в кровати, читал документы из целой стопки, лежащей рядом с ним.
— Что это? — войдя, спросила Кассандра. — Я думала, ты отдыхаешь.
— Я просто решил немного почитать. И разве ты сама не должна быть в постели?
— Возможно, но я не хочу спать. Послушай, ты ведь только начал поправляться. Ты же знаешь, что тебе нельзя перенапрягаться.
Он отложил в сторону отчет, который изучал, и жестом подозвал ее подойти поближе. Когда она села на кровать подле него, он сказал:
— Да, это верно, но я скоро поправлюсь. Елена заверила меня в этом, но я знал и без нее.
— Это хорошо… но все равно тебе нельзя переутомляться, ты ведь почти…
Он кивнул головой.
— Почти, но не могу сказать, что это было неприятно. Мне кажется, я видел много снов за это время.
Атрей пытался отвлечь ее, чтобы она за него не волновалась, и она прекрасно это понимала. Но все равно это сработало. Он ее заинтересовал.
— Ты помнишь, что тебе снилось?
— Не очень… ну, может быть, один сон… Я думаю, он мне приснился под конец, как раз перед тем, как я очнулся. Я стоял на дороге, ведущей через лес, неподалеку от моря. Я никогда раньше на ней не бывал, но все же она казалась мне знакомой. На дороге была развилка. Она, казалось, появилась внезапно, и я очень удивился, потому что минуту назад ее там не было. Ты знаешь, как это бывает во сне: ты вдруг понимаешь все без какой-либо веской на то причины. Итак, я стоял там и знал, что если сверну на развилку, то вернусь обратно, и я очень этого хотел. Но если бы я просто остался на этой дороге, то попал бы в другое место, скрытое от меня, но необыкновенно притягательное.
— И ты сделал выбор?
Он кивнул головой.
— Это было несложно. Я понял, что дорога никуда не денется и когда-нибудь я снова пойду по ней туда, куда она меня приведет. Но не сейчас. Здесь еще осталось много дел.
— Да… очень много, и я хочу тебе помочь. Я думала, что можно каким-то образом договориться с недовольными, с «Гелиосом», дать им понять, что ты открыт для общения и что вместе мы сможем сделать Акору процветающим государством. Конечно, это будет нелегко, потому что мы знаем, что представляют собой некоторые из них, но это возможно и…
— Кассандра…
— Или если тебе не по душе эта идея, то я могу сделать что-нибудь еще…
— Идея прекрасная, но ты и так уже много сделала. — Он прищурил глаза, но все же в них была любовь.
Кассандра знала, что рано или поздно, но им придется поговорить о том, что она видела свою собственную смерть, и о том, что решила никому об этом не говорить. Но сейчас он спросил:
— Не пора ли тебе подумать о себе?
— О себе?
Он терпеливо пояснил:
— О своем счастье.
— Ах, об этом. Я не знаю, Атрей. Мне кажется, что счастье приходит не ко всем.
— Конечно, нет. Счастье не приходит к каждому. Ты должна сама его искать. Как это называют американцы? Погоня за счастьем? Как странно, что люди имеют право хотя бы попытаться быть
