– Как тебя зовут? – спросил, наконец, Дракон.
– Олаф, господин. – Голос его слегка дрожал, но говорил он отчетливо.
– Из какой семьи?
– Из семьи Рапарсон из Хидеби.
Дракон медленно кивнул. Парень из крупного торгового центра в Ютландии, стало быть, датчанин, из уважаемого дома. Осторожность необходима, когда судишь любого человека, но здесь нужно быть вдвойне осторожным.
– Как ты оказался на корабле капитана Тригива? Купец хотел, было ответить, но ярл жестом велел ему молчать.
– До вас дойдет очередь, капитан Тригив. Сейчас его очередь говорить.
Однако парнишка колебался. Лицо его вспыхнуло. С явной неохотой он сказал:
– Мне нужно было на некоторое время уехать из Хидеби. Капитан Тригив согласился провезти меня в обмен на мою работу.
– Понятно… А ты считаешь разумным убегать из дома?
Олаф стал жевать нижнюю губу. Купца, казалось, распирало от желания высказаться. Однако суровый взгляд викинга удержал его.
Наконец парнишка сказал:
– Я был недоволен своим отцом, и он сказал, чтобы я убирался с его глаз.
– Суровые слова, – заметил Дракон. – И чем ты их заслужил?
– Я не пожелал жениться на женщине, которую он выбрал мне.
Совсем недавно Дракон сам соприкоснулся с подобной проблемой и поэтому слегка удивился, однако тут же постарался скрыть свое удивление.
– Благочестивый сын повинуется отцу.
– Я вполне благочестивый! – воскликнул Олаф. – Но есть же пределы! Должны быть! – Он огляделся по сторонам, как бы ища поддержки у толпы. Однако увидел лишь серьезные, напряженные лица и в отчаянии выпалил: – Леди на двадцать лет старше меня, трижды овдовела, но она очень богата. Так можно меня судить за то, что я хочу иметь жену, которая принесет к моему очагу не только деньги?
– И к твоей постели! – выкрикнул кто-то из толпы, и все засмеялись. Олаф вздрогнул и выдавил неуверенную, вымученную улыбку.
– Довольно! – сказал Дракон. – Мы здесь собрались не для того, чтобы заниматься твоими брачными проблемами. Мы должны выяснить, действительно ли ты взял пропавший кубок, как утверждает капитан Тригив.
– Я это знаю, господин! – воскликнул купец, не в силах более сдерживать эмоции. Он направил толстый, палец на несчастного Олафа. – Я взял его на борт лишь из жалости, от души сочувствуя ему. Я предоставил ему шанс исправиться, а может, суметь разбогатеть. И чем же он мне отплатил? Он украл самую дорогую вещь, которая стоит целого дракара!
– В таком случае, – сухо сказал Дракон, – это должен быть огромный кубок или, по крайней мере, весьма тяжелый. Где, по-твоему, он мог его спрятать?
– Этого я не знаю, господин. Мы причалили несколько часов назад, и все это время я был занят делами. У него было много возможностей унести кубок с судна и спрятать его где-нибудь в Лансенде.
– Очень серьезное обвинение, капитан Тригив. Это может означать, что здесь, в моем городе, кто-то вступил в сговор с вором.
Спохватившись, что с его стороны не слишком разумно наносить подобную обиду столь могущественному господину, купец попытался сгладить ситуацию:
– Здесь ходит много разных людей. Я подозревал, что мальчишке помог кто-нибудь из приехавших. – Когда ты видел кубок в последний раз?
– Когда его упаковывали в деревянный ящик, чтобы уберечь от повреждений во время путешествия.
– Где его хранили?
– В моем личном помещении, но во время сутолоки при разгрузке туда мог войти любой человек.
Дракон приподнял бровь.
– Помещение не было заперто?
– Оно было заперто, но замок взломали. – Тригив бросил свирепый взгляд на парнишку. – Я думаю, что он воспользовался молотком.
– Значит, он сломал замок, взял кубок, спрятал его где-то у себя, затем сошел с ним с корабля и передал кубок своему подельнику.
– Именно! – воскликнул купец. – Господин, пока мы тут говорим, кубок может быть вывезен из Лансенда, и его нельзя будет вообще найти! Подвергните вора пыткам, пусть он откушает огня и стали! После этого он скажет, где находится вещь!
Олаф побледнел, но даже угроза пыток не вынудила его опустить голову. Рикка обратила на это внимание, поскольку это лишний раз подтверждало то, что она уже знала. Она протиснулась вперед, готовая вмешаться сразу же, как только понадобится.
Однако Дракон, похоже, не спешил соглашаться с предложением купца. Он спросил:
