многокрасочного и полного движения. Даже зима не казалась столь безжизненной и бесплодной, как это туманное марево, которое порождало желание лечь на землю, свернуться клубком и забыть обо всем на свете.
Но она не поддастся этому желанию. Рикка продолжала идти, прислушиваясь к шуму моря, вновь и вновь улавливая ритмичный стук. Он что-то напоминал. Однако понадобилось какое-то время, прежде чем она поняла, что это такое.
Стук копыт! Лошадь шла если не галопом, то, во всяком случае, рысью. Кто это позволил лошади скакать в такой непроглядный туман?
– Рикка!
Это был голос Дракона.
– Я здесь! – Никогда в жизни она не была так рада услышать чей-либо голос. – Здесь я!
Он появился, словно материализовался из облака, вначале в виде темного пятна на белом фоне, затем обрел форму, и Рикка увидела высокого всадника на Слеипнире. Лошадь, завидев девушку, стала радостно бить землю копытом.
Оставаясь сидеть в седле, Дракон, глядя на Рикку сверху вниз, громко спросил:
– Какого черта ты здесь делаешь?
Вряд ли это было похоже на теплое и ласковое приветствие, на которое Рикка рассчитывала, но она готова была смириться и с ним.
– Пытаюсь добраться до Лансенда.
Она подняла руку. Дракон словно пушинку забросил жену в седло. Даже сейчас, когда она хорошо знала его тело, сила мужа поразила Рикку. Она некоторое время мочала, делая вид, что поудобнее усаживается в седле. Потом, наконец ощутила исходящий от него едкий запах.
– Что это?
– Это запах дыма. Сгорел амбар.
– Амбар? Большой амбар для кормов?!
– Да.
Рикка посмотрела на мужа. Лицо его было испачкано сажей и выглядело весьма мрачным.
– И что же мы теперь будем делать?
– Строить новый, притом быстро.
Вполне разумный ответ, весьма характерный для мужчины. Но у Рикки шок все еще не прошел.
– Не понимаю. Как он мог сгореть?
– Его подожгли. Кто-то разлил смолу, затем поджег… А что это на твоих руках? – спросил он таким тоном, словно уже знал ответ.
– Смола. – Голос Рикки даже не дрогнул.
– Надеюсь, ты соизволишь объяснить, как твои руки оказались испачканы смолой и как ты оказалась здесь, в нескольких милях от Лансенда.
У Рикки болезненно сжалось горло. А она-то надеялась, что он обнимет и утешит ее. Как все смешно и глупо!
– Я была в конюшне с Грэни и Слейпниром. Кто-то вынырнул из тумана и схватил меня. Я не могла дышать и потеряла сознание. Я пришла в себя, наверное, час назад и с этого времени пытаюсь найти дорогу назад.
Рикка говорила голосом, лишенным выражения. И старалась не смотреть на Дракона. Ни к чему было лишний раз растравлять себя.
Однако она ощущала внутри нервную дрожь. Если он не поверит, на что ей надеяться? Она одна среди незнакомых людей, которые легко могут сделаться врагами. Что ей уготовано судьбой?
Дракон некоторое время молчал, но Рикка почувствовала как его рука крепко обвилась вокруг ее талии. Наконец он спросил:
– Ты хочешь еще что-нибудь мне сказать?
– Я видела двух змей, пожирающих друг друга.
– Что? В тумане?
– Нет, я не уверена где. Перед тем как потерять сознание, я их видела.
– Ты их вообразила…
Она закачала, было, головой, но затем остановилась. Гордость не позволяла оправдываться. Или же она чувствовала всю бесполезность оправданий. Рикка сочла за благо упрятаться в свою скорлупу, как привыкла поступать в детстве.
Туман нисколько не мешал Слейпниру ориентироваться, он безошибочно доехал до Лансенда. Должно быть, нюх, предположила Рикка. Каждое место, каждый предмет пахнут по-своему. Вулскрофт пах влажным камнем и страхом. Лансенд пахнет морем, созревающим хлебным полем, дымком очагов, лошадьми, кожей, потом и паром, смешанными запахами дома.
Дома? Рикка проглотила комок в горле и велела себе выбросить из головы эти ненужные мысли.
Когда из тумана проявились крепостные стены, Рикка спросила:
