– Не хочу пугать его угрозой, которая уже в прошлом, – мягко поправил он. – А в Мурс-Филд мы ездили потому, что британцы славятся своей артиллерией. И любезно демонстрируют искусство стрельбы каждому, кто не прочь с ним познакомиться.
– Довольно глупо с их стороны.
– Может быть, но, с другой стороны, хитро: Англия кишит французскими шпионами. Они доставляют Наполеону по меньшей мере деморализующие сведения.
– Вы говорите, в Акоре есть все то же, что и в Великобритании. Значит, и артиллеристы есть?
Атрей улыбнулся этому вопросу, но не ответил. Вместо этого он произнес:
– Мы кузнецы своей судьбы и всегда были ими. То, что нам полезно, мы создаем сами или приобретаем. И твердо помним: сила, особенно та, что отпугивает, – самая надежная гарантия мира.
– Акора славится миролюбием.
– Думаете, так будет всегда?
– Не знаю, – созналась Брайанна. – Об этом я не думала. – Ее вдруг осенило. Она так долго и напряженно размышляла о грядущих переменах, но постоянство с его преимуществами... это же совсем другое дело. – Акора отделена от мира, – сказала она.
– Мир все время меняется. Вы не могли этого не заметить.
– Акора не Англия.
– Зато Акора – часть того же мира, – парировал ванакс. – Было бы самой досадной ошибкой считать, что мы неуязвимы для ветра перемен.
– Тогда почему же вы не... – Она осеклась, вдруг с ужасом сообразив, что чуть не выпалила истину ему в лицо.
– Почему я не что?
– Ничего, просто я... удивилась вашим словам.
– Но надеюсь, не встревожились? Вы верите, что Акора выстоит?
Поскольку ни во что подобное она не верила, а лгать не любила, Брайанна ответила:
– Очень надеюсь на это.
Остальные слушали чересчур внимательно. К счастью, Джоанна начала разливать чай.
Брайанна даже загордилась, когда взяла хрупкую чашечку с блюдцем и обнаружила, что руки у нее нисколько не дрожат.
Загордилась – и слегка удивилась.
Вскоре дамы извинились: пора было переодеваться к вечеру. /
– Несправедливость! – сокрушалась Кассандра. – Нам придется прихорашиваться несколько часов подряд, а мужчины могут собраться в последнюю минуту.
Ройс отсалютовал ей чашкой:
– Зато мы весь вечер будем преклоняться перед вашей красотой.
– Ну, в таком случае игра стоит свеч, – усмехнулась Джоанна. – Дамы, за мной! – И у подножия лестницы вполголоса добавила: – Браво, Брайанна.
– Да, браво! – поддержала Кассандра. – Отлично сработано!
– Что сработано? – совсем растерялась Брайанна, не понимая, что они имеют в виду.
– Мы про твой разговор с Атреем, – пояснила Кассандра. – И про то, что ты не спешила во всем соглашаться с ним. Знаешь, он высоко это ценит. Мало кто осмеливается не то что бросить ему вызов – даже не согласиться с ним.
– Но я не хотела оскорбить...
– И никого не оскорбила, – перебила Джоанна, – ни в коем случае. Просто Атрею нравятся люди, которые живут своим умом.
– В таком случае больше всех он любит себя, – еле слышно выговорила Брайанна.
– Верно, – кивнула Кассандра, – когда он принимает решение, споры прекращаются. Но к своим решениям Атрей подходит осмотрительно и вдумчиво. Он всегда готов выслушать разумные доводы, подкрепленные фактами. Ему не раз случалось менять первоначальное мнение, если противник убеждал его взглянуть на ситуацию под другим углом.
На верхней площадке лестницы Брайанна помедлила. Она могла бы уйти к себе сразу, не добавив ни слова. Но эти женщины – ее подруги. С ними она близка, как с родственниками.
– Хорошо, что ограниченность ему чужда, – проговорила она, – но кое-кто считает, что свободомыслие не повредит всем жителям Акоры.
– Ты про приверженцев «Гелиоса»? – уточнила Джоанна. – «Бунтарей солнечного света»?
– Вот именно, – подтвердила Брайанна. – На некоторые обстоятельства, ныне окутанные тайной, давно пора пролить свет.
– А по-моему, слишком много шума из ничего, – высказалась Кассандра. – Не все можно бсуждать и решать открыто. Кое-какие вопросы всегда будут решаться в кулуарах.
_ «Гелиос» вообще-то безобиден, – заметила Джоанна.
