– Четырежды, если не ошибаюсь. В последний раз – пятьсот десять... нет, пятьсот двадцать лет назад.
– Правда? – Этой точности она не удивилась, уже свыкнувшись с мыслью, что Атрей – сердце и душа Акоры. Кому, как не ему, знать историю своей страны? – И что же было дальше?
– Долго рассказывать. – Атрей указал на мерцающие огни, появляющиеся на берегах, мимо которых проплывало судно. По всему побережью острова Каллимос, название которого означало «прекрасный», акоранцы передавали друг другу известие о возвращении ванакса. Факелы заменяли им приветствия в надвигающейся темноте.
– Тебя же не было дома всего несколько недель, – напомнила Брайанна, с удивлением глядя на скопления огоньков.
– Раньше я никогда не покидал Акору, – возразил Атрей. – И может статься, больше отсюда не уеду.
Брайанна, которая на своем веку путешествовала гораздо больше, чем он, удивленно вскинула брови:
– Ну и что? На этот раз ты уезжал с дипломатической миссией.
– Не совсем... были и другие причины.
– Проведать близких в Англии?
– Дело не в них, а в тебе. – Он прислонился к поручням, глядя на Брайанну. – Я ездил в Англию не только затем, чтобы положить конец вздорным слухам о вторжении британцев в Акору, но и чтобы привезти тебя.
Брайанна отчетливо расслышала каждое слово, но смысл остался туманным.
– Ничего не понимаю... мы же толком познакомились лишь в Англии. Да, я помогала ухаживать за тобой после покушения, но как только ты пришел в себя, мы почти не общались. – Ее вдруг осенила догадка. – Это мои родители попросили привезти меня обратно? В письмах они уверяли, что понимают мое желание подольше погостить в Англии... а может, они просто соскучились?
– Может быть, но мне они ничего не говорили. Как тебе известно, мы с ними не знакомы. Зато я знаю тебя. С давних пор.
На берегу зажигались новые факелы. Брайанна смотрела на них, представляя себе, как радуются люди, с нетерпением ожидая возвращения Атрея – поскольку он прошел обряд избрания, его считали наделенным таинственной силой. Конечно, все это суеверия. Но даже понимая это, Брайанна не могла подавить благоговейный трепет.
– Этого не может быть, – заявила она с уверенностью, которой не чувствовала.
– Чего ты боишься, Брайанна? Что бы тебе хотелось узнать о мире, об Акоре и о нас?
– Ничего я не боюсь. А почему ты спрашиваешь?
– Потому что тогда в библиотеке тебе было страшно. Она быстро отвернулась, но Атрей успел заметить тени, промелькнувшие в ее глазах. Внутренний голос приказывал ему обнять Брайанну, расспросить ее про страх и постараться прогнать его. Но осторожность и крепнущее между ними взаимопонимание заставили Атрея промолчать. Эта женщина не позволит командовать собой. Для этого она слишком горда и отважна. Атрей примирительно коснулся ее руки:
– Пойдем со мной, Брайанна. Я хочу кое-что показать тебе.
Он не настаивал, хотя очень надеялся, что она согласится. От неожиданности и странного, похожего на благодарность чувства Брайанна растерялась. Впрочем, любой разговор сейчас был лучше расспросов о страхе.
– Что?
– Трудно объяснить. Надо увидеть это своими глазами. – Он провел ладонью по ее руке, осторожно сжал пальцы. И с улыбкой, от которой у Брайанны перехватило дыхание, повел ее через палубу, потом вниз по узкому трапу и по коридору в свою каюту. На пороге Брайанна помедлила и смутилась: в уединенной обстановке к ней вернулись будоражащие воспоминания.
Вещи Атрея, как и ее собственные, были уже сложены, только один сундук стоял открытый.
Сверху в нем лежала шкатулка. Атрей поднес шкатулку Брайанне:
– Загляни внутрь.
Не дослушав, она покачала головой:
– Никаких подарков я больше не приму.
– Это не подарок. Я никогда не расстанусь с этой вещью – просто хочу показать тебе.
С облегчением и любопытством Брайанна осторожно приподняла крышку. Изнутри шкатулка была обита бархатом. На нем покоилась статуэтка из розового мрамора.
Статуэтка женщины.
Заинтригованная, Брайанна вынула ее. И сразу поняла, что статуэтку выточил настоящий мастер. Она перевела взгляд на Атрея:
– Твоя работа? Он кивнул:
– Я вырезал ее восемь лет назад. Присмотрись.
Не удержавшись, Брайанна так и сделала. Статуэтка была изумительна. Выглядела настолько живой, что холод камня поначалу удивлял. Должно быть, Атрей близко знал свою натурщицу, если сумел запечатлеть ее вплоть до деталей.
