Произведения, вошедшие в этот том, создавались на протяжении двух десятилетий, начиная с середины 60-х годов. Все они объединены темой Великой Отечественной войны, точнее, темой военного тыла и военного детства. Обращение к этой теме было органичным для писателя, родившегося за шесть лет до вероломного нападения гитлеровской Германии на Советский Союз.
'Люди не выбирают родителей, люди не выбирают детства… — говорил А. Лиханов в одном интервью. — Наше детство пришлось на войну, и нас прозвали детьми войны.
Я помню звуки тревожной сирены, учебные тревоги и отбои, я помню госпиталя, в которых мало кто из нас не бывал — то с ребячьими скудными подарками, то с самодеятельным школьным концертом, а кто и на свидание к отцу, бледному и худому, лежащему под суконным солдатским одеялом. Нам выпало на долю рано и несправедливо узнать голод, крапивный суп и хлеб наполовину с клевером. Нам досталось расписываться за похоронки неровными прыгающими буквами в почтальонской прохудившейся тетрадке.
Мы стояли в очередях за военным хлебом, ухватив локти впереди стоящего человека, потому что очереди были бесконечны, а мы голодны и никто не хотел пропустить кого-нибудь без очереди. Мы теряли карточки, потому что уж так устроены ребята любого времени — они обязательно что-нибудь теряют…
Да, мы многого недобрали тогда. Еду, радости, смех, кино у нас отняла война — жестокая, страшная. Мы, дети военного времени, очень хотели помочь своим отцам и своей стране скорей победить врага. Но мы не могли сражаться вместе с отцами. И невозможность этого рождала в нас сильные, взрослые чувства. Мы любили отцов — крепко, до слез. Мы хотели победы, и она представлялась нам слаще всех сладостей' ('Книжное обозрение', 1975, 12 декабря).
Рассказать об этом подросткам и юношам, родившимся и выросшим под мирными небесами, для писательского поколения, к которому принадлежит А. Лиханов, было столь же естественно и необходимо, как писателям гайдаровского поколения — поведать в своих книгах о революции и гражданской войне.
Первой попыткой А. Лиханова рассказать про Великую Отечественную войну, как он ощутил ее в собственном детстве, была маленькая повесть 'Звезды в сентябре'. Правда, в ней и в появившейся двумя годами позже повести 'Теплый дождь' автобиографизм еще не выражен явно. Это не автобиографичность характеров и событий, а скорее автобиографичность чувств и бытовых деталей. Писатель еще как бы не верил в значимость и общеинтересность личной судьбы и отдавал то, что сохранила его память, вымышленным персонажам и ситуациям. Впрочем, он уже здесь поднимался до серьезных и впечатляющих обобщений.
К началу 70-х годов жизненный и писательский опыт подсказал А. Лиханову, что безупречно точное и достоверное свидетельство об увиденном и пережитом может оказаться ничуть не менее ценным художественным документом времени, чем попытки раскрыть действительность тех лет с помощью вымышленного сюжета. Так возник замысел цикла повестей о военном детстве, в центре которых оказался одногодок автора Коля, проводивший на фронт отца и живущий с мамой и бабушкой в тыловом городе в европейской части России. Названные обстоятельства, как и многие происходящие в Колиной жизни события, имеют параллели в биографии автора, что подчеркивается и ведением рассказа от лица юного героя.
Первые три повести цикла — «Музыка», 'Крутые горы' и 'Деревянные кони' — написаны между 1967 и 1970 годами и в 1971 году изданы одной книгой под названием «Музыка». Описанное в ней происходит в последний дошкольный год героя и во время его учебы в начальной школе с лета 1941 года по лето 1946 года, что как раз совпадает со временем Великой Отечественной войны и первым, самым трудным, послевоенным годом.
В интервью, данном редакции международного журнала по детской литературе «Букберд», выходящего в Вене, А. Лиханов напомнил: 'Я написал трилогию с элементами автобиографии о военном детстве. Издатели были обеспокоены тем, что эти книги слишком тяжелы для детского восприятия. Но дети поняли их. В детей надо больше верить. Писатели, которые не принимают детей серьезно, не могут иметь успеха у них' (1983, № 3–4).
Критика сразу приняла и оценила в лихановских повестях главное: органическую связь отраженной в них правды, подчас и жестокой и страшной, с гуманистическим пафосом великой всенародной битвы.
'Мне представляется очень важным для сегодняшней нашей жизни, писала Ирина Стрелкова в статье 'Достойнейший сюжет литературы', — что книги о военном детстве так свежо и сильно рисуют народный опыт тех лет с его высоконравственным пониманием драгоценности детства. Тема военного детства позволяет в наши дни воссоздать одну из замечательных страниц истории народа, составляя таким образом достойнейший сюжет литературы, в котором заложены начала многих проблем, волнующих нашего современника' ('Литературная Россия', 1972, 16 июня).
Цельность, объемность воспроизведения реальности в прозе писателя отмечал критик В. Ганичев. В статье 'Крутые горы. Книги о подростках, мире их чувств, самостоятельности и выборе цели' он писал: 'Война не фон в книгах А. Лиханова… Она сеет разрушения, смерть, увечья, пытаясь покалечить не только тех, кто сражается на передовой, но пробует на излом молодую душу, навечно стремится уничтожить дух детства и молодости. Гуманизм советского народа состоял тогда и в том, что, защищая Родину, он спасал человечество, сберег для будущего детство. Конечно, подростки войны взрослели раньше своих довоенных и послевоенных сверстников, их не обходили лишения, голод, холод, но они трудились, учились, помогали фронту во имя всеобщей победы, и все были сыновьями своего времени. Автор мастерски изобразил это единое стремление, работу всех — взрослых и детей тыла. И это общее жизненное положение, общие интересы и порождали общее состояние сознания. Крутые горы предстояло преодолеть им, но одолевать трудности научили их отцы, которым они свято верили и были готовы продолжать дело старших' (Собеседник'. Литературно-критический ежегодник, вып. 1. М., «Современник», 1981).
После выхода сборника «Музыка» писатель более десяти лет не возвращался к теме военного детства, хотя и не считал автобиографический цикл завершенным. Другие замыслы, исполнение которых представлялось наиболее актуальным, не терпящим отлагательства, овладевали его воображением, направляли работу. Но в 1984–1985 годах одна за другой появились еще четыре повести, как бы заполнившие в биографии центрального героя-рассказчика «Музыки» временные пробелы, которые были в первых автобиографических повестях.
Новые повести — 'Магазин ненаглядных пособий', «Кикимора», 'Последние холода' и 'Детская библиотека' — не арифметическое прибавление к написанным ранее. В них не просто получает дальнейшее развитие, обогащается новыми характеристиками личность героя-рассказчика. В них иной, более глубинный уровень постижения прошлого. В них реальность военного тыла осмысливается с позиций миропонимания, присущего советскому обществу середины 80-х годов. И цель их не только в том, чтобы поведать новому поколению о случившемся сорок-пятьдесят лет тому назад, но и в том, чтобы выделить, воссоздать, приблизить к сегодняшним юным читателям именно такие стороны жизни отцов и дедов, знание которых помогло бы юным лучше ориентироваться в текущей повседневности, стало уроком и нравственным компасом при определении собственной судьбы.
Именно на этом аспекте военной темы, считает А. Лиханов, должно в первую очередь сосредоточиться внимание художника. 'У литературы о войне совершенно особая, удивительная функция, функция нравственная, — писал он. — Ведь память о войне должна пронзать сердца, как пронзает она в Хатыни звоном колоколов, напоминать о горьких, невосполнимых утратах, которые понес наш народ… Ведь, рассказывая о войне, литература рассказывает не только о войне, она учит жить. Учит любые поколения' ('Литературная газета', 1975, 9 мая).
З в е з д ы в с е н т я б р е. — Впервые под названием 'Звезда упала в лесу' в журнале «Пионер», 1966, № 1. В 1967 году повесть вышла отдельной книгой в издательстве 'Детская литература'.
'В небольшой по объему повести А. Лиханову удалось показать большой кусок жизни, показать без прикрас, но и без нагнетания теневых сторон, показать жизнь такой, какой она и была в деревне в войну. Повесть сурова, но в то же время и светла, чиста, пронизана верой в человека, в будущее, в то, что счастье обязательно наступит после войны' (С и б и р я к А. Добыть счастье для всех… — 'Детская литература', 1966, № 5).
Т е п л ы й д о ж д ь. — Впервые в книге 'Теплый дождь. Повести' (Новосибирск, Западно-Сибирское
