Додеканезских островов, подводные лодки совершали походы через Эгейское море, патрулировали близ Аугусты, Таранто и в проливе Отранто. Французские подводные лодки работали близ Родоса, Лероса, в Мессинском проливе и у Триполи. 20 июня союзные силы под командованием вице-адмирала Джона Тови, державшего свой флаг на «Орионе», в составе французского линкора «Лорэйн», крейсеров «Нептун», «Сидней» и 4 эсминцев вышли в море с расчетом, чтобы ранним утром следующего дня обстрелять Бардию. Еще 5 эсминцев отправились в крейсерство вдоль ливийского побережья до самого Тобрука. Поскольку авиаразведка донесла о наличии в этом порту итальянских крейсеров и эсминцев, Каннингхэм направил им в помощь два французских тяжелых крейсера «Сюффреп» и «Дюге Трюэн» в компании с 3 английскими эсминцами. Бардия подверглась обстрелу в назначенный срок и с хорошими результатами.
Итальянский флот вступил в войну, имея в своем составе более 100 подводных лодок. С 10 июня 1940 года не менее 50 из них находились в открытом море. До конца месяца в Средиземном море англичанам удалось уничтожить 10 субмарин противника. Особенно отличились на этом поприще 5 эсминцев под общей командой капитана III ранга Мервика Томаса. Каннингхэм поставил перед ними задачу разогнать цепь итальянских подводных лодок, которые, по разведданным, расположились между островом Крит и побережьем Киренаики, в надежде перехватить британский флот, когда он будет двигаться в заданном направлении. В течение двух суток от этого соединения не поступало никаких известий. На третий день Томас сообщил ожидаемое время прибытия своих кораблей в Александрию и запросил транспорт для доставки пленных с двух потопленных им подводных лодок. На обратном пути его корабли атаковали и потопили третью. Это было замечательное достижение, в котором особо отличились эсминцы «Дэйнти» и «Илекс».
Успехами в борьбе с итальянскими подводными лодками корабли Каннингхэма не в последнюю очередь были обязаны действиям британской разведки. Хотя адмирал жаловался на отсутствие агентурной сети в Италии в конце 30-х гг. в связи с вторжением в Албанию, не все обстояло так плохо, как могло показаться на первый взгляд. Специалисты из отдела радиоразведки в Блетчли-парке, в Лондоне, к 1937 г. расшифровали и могли читать практически все итальянские военно-морские коды, в том числе и те, которыми пользовались итальянские военно-морские атташе, аккредитованные в европейских столицах.
В своих неудачах итальянцы отчасти были виноваты сами. Как только в сентябре 1939 г. в Европе началась большая война, итальянское морское командование вышло по неофициальным каналам на представителей британского Адмиралтейства с предложением информировать англичан обо всех передвижениях своих подводных лодок с целью «избежание ненужных инцидентов». Единственное условие, которое они ставили, заключалось в том, чтобы «об этом не стало известно немцам». В результате, на протяжении 9 месяцев от начала Второй мировой войны до вступления в нее Италии англичане были в курсе всех перемещений итальянских подводных лодок и тщательно изучили их обычные маршруты.
Итальянцы, возможно, еще долго оставались бы в неведении относительно того, что англичане читают их секретные коды, если бы не случай. 19 июня английский тральщик «Мунстоун» атаковал в Красном море итальянскую подводную лодку «Галилео Галилей», которая выбросила белый флаг и сдалась. При этом англичане захватили шифровальные книги и коды. Все было бы хорошо, если бы несколько дней спустя одна из британских газет не опубликовала фотографию геройского тральщика, буксирующего «Галилея» в Аден. С 5 июля 1940 года итальянцы ввели новые коды и шифры, причем разные для подводных лодок и надводных кораблей. Английские специалисты единодушно утверждали, что новые итальянские шифры были великолепны (гораздо лучше немецких) и, скорее всего, расшифровать их так и не удалось бы. Но в конце июля англичанам удалось пленить еще одну итальянскую субмарину «Уеби Сибели» и вместе с ней заполучить новую книгу кодов.
Однако в июле 1940 года на Средиземном море имели место большие потери и среди английских подводных лодок, доставившие Каннингхэму огромное беспокойство. 3 из 10 субмарин, вышедших с началом войны на операции, — «Грэмпус». «Один» и «Орфеус», — не вернулись из похода и их засчитали как погибших. Командование не располагало информацией о причинах их гибели, но было известно, что итальянцы установили противолодочные минные заграждения большой протяженности на подходах к их портам. Каннингхэм подозревал, что молодые отчаянные командиры подводных лодок могли попытаться пройти через них и тем самым подвергли свои корабли и экипажи неоправданному риску. Поэтому он издал приказ, чтобы впредь подводники не заходили в пределы этих заграждений, за исключением тех случаев, если им придется преследовать особо важную боевую единицу противника.
До конца июня англичане провели конвой из Дарданелл и греческих портов в Порт-Саид под эскортом «Кейптауна», «Каледона» и 4 эсминцев, и еще два конвоя, 13-узловый и 9-узловый, от Мальты до Александрии. Сопровождал эти конвои адмирал Тови с 7-ой эскадрой крейсеров. Дальнее прикрытие обеспечивали «Ройял Соверен». «Рэмиллис», «Игл» и 8 эсминцев. Летающие лодки, работавшие впереди по курсу конвоя, доложили о 3 итальянских эсминцах, возвращавшихся из Ливии в Италию. Крейсеры изменили курс и полным ходом двинулись наперехват. 28 июня в 18.30 они обнаружили корабли противника примерно в 27 милях к юго-западу от мыса Матапан, идущих на высокой скорости в юго-западном направлении. Крейсеры открыли огонь на пределе дистанции, и прежде чем итальянцы, пользуясь преимуществом в скорости, успели ускользнуть, эсминец «Эсперо» был остановлен удачным попаданием и затонул,
Сам по себе эпизод был незначительным, но он резко поднял вопрос о пополнении боезапаса Средиземноморского флота в Александрии. Потопление одного эсминца, водоизмещением в 1100 т., потребовало громадного расхода 6-дюймовых снарядов. При 20-пушечных залпах «Ливерпуля» и «Глочестера» боезапас таял буквально на глазах. Ближайшие резервы Средиземноморского флота хранились в зоне Суэцкого канала и составляли примерно 800 выстрелов на орудие. Другие ближайшие склады находились в Дурбане, в 6000 миль от Александрии. Если боезапас в зоне капала разделить в пропорции по 800 выстрелов на орудие между крейсерами, участвовавшими в вечернем бою 28 июня, то они как раз израсходовали 50 % содержимого своих бомбовых погребов. Такое положение дел сильно обеспокоило Камнингхэма. Дефицит боеприпасов сохранялся в течение нескольких недель.
Бомбардировка Бардии 21 июня 1940 г. стала последней совместной операцией кораблей английского Средиземноморского флота с французской эскадрой. 24 июня 1940 г. Каннингхэм получил известие, что Франция капитулировала. Командующий и все офицеры его штаба чувствовали себя совершенно подавленными. Адмирал нервно расхаживал по квартердек, «Уорспайта». Единственным человеком, на которого эта новость не произвела удручающего впечатления. оказался Джон Тови. Он немедленно прибыл на борт флагманского корабля и, широко улыбаясь, объявил обескураженному Каннингхэму: «Теперь я уверен, что войну мы выиграем, сэр. Союзников у пас больше нет». Однако последнему было не до шуток.
Капитуляция Франции поставила массу проблем перед ее главной союзницей — Великобританией. Одним из наиболее серьезных был вопрос о дальнейшей судьбе французских боевых кораблей. Разгром сухопутной армии Франции никак не повлиял на боеспособность к флота, прочно занимавшего второе место среди флотов великих европейских держав. На его кораблях сохранялась железная дисциплина и он продолжал оставаться сбалансированным и эффективным инструментом войны под жестким контролем командующего военно-морскими силами Франсуа Дарлана.
На момент капитуляции главные силы французского флота состояли из пяти 22.000-тонных дредноутов «Бретань», «Прованс», «Лорэйн». «Курбе» и «Париж», построенных в 1913–1916 гг. Первые три в 1932– 1935 гг: прошли основательную модернизацию. Далее следовали два новейших линкора «Дюнкерк» и «Страсбург», водоизмещением по 26.500 т… вошедшие в состав флота в 1937–1938 гг. Эти корабли развивали скорость хода более 30 узлов и были вооружены восемью 330 мм орудиями в двух четырехорудийных башнях. Несмотря на «скромный» по сравнению с «вашингтонскими» супердредноутами калибр, их пушки могли стрелять 560 кг снарядами на дистанцию до 42 км, а с расстояния 28 км пробивать 300 мм броню. «Дюнкерк» и «Страсбург», как минимум, на равных могли бы сразиться с германскими «Шарнхорстом» и «Гнейзеиау»,
Флот Третьей Республики вот-вот должен был пополниться еще двумя линкорами — «Ришелье» и «Жан Баром». Полное водоизмещение каждого из этих монстров, вооруженных восемью 380 мм орудиями в четырехствольных башнях, достигало 48000 т. Они могли развивать скорость до 32 узлов, а система их броневой защиты считалась лучшей из когда-либо создававшихся для линкоров. Французский флот также располагал 7 тяжелыми крейсерами с 203 мм орудиями главного калибра; 11 легкими крейсерами, от 5800 до
