мощного корабля в мире и отправить его на дно в шесть минут»[84].
Вот еще один эпизод его беседы с Дакресом: «С самоуверенностью молодого лейтенанта я сообщил тогдашнему первому морскому лорду, что немецкая морская мина Герца, которую я наблюдал за несколько дней до того, в Киле, революционизирует морскую войну настолько, что сделает невозможным преследование одной эскадры другой, поскольку ускользающий флот будет сбрасывать по пути следования морские мины. Дикие морские набеги времен Нельсона наверняка отойдут в прошлое. Он добродушно выпроводил меня, поскольку уже был наслышан обо мне, как лунатике, проповедующем гибель мачт и парусов…»[85].
Осенью 1869 г. у Фишера были неплохие виды на будущее. Его брак оказался счастливым, и он уже имел двух детей. Служба на флоте была его призванием и любимым делом, и Фишер надеялся, что вскоре он получит кресло в Адмиралтействе в качестве заместителя начальника отдела морской артиллерии. Это назначение казалось ему гораздо более предпочтительным, чем возможность стать командиром военного корабля. Однако судьба в лице капитана 1-го ранга Ф. Б. Сеймура, личного секретаря первого морского лорда, распорядилась иначе. Фишер получил назначение на военный корабль «Оушен», входивший в состав британской эскадры в китайских водах. Все биографы Фишера сходятся на том, что это было в высшей степени в интересах его карьеры. Но молодой отец, по-видимому, не очень радовался. Ему хотелось быть поближе к семье. С другой стороны, хотя он зарекомендовал себя наилучшим образом на обычной военной службе на корабле, он все же предпочитал такой род деятельности, каким ему приходилось заниматься на «Экселленте».
Сменную команду на «Оушен», находившийся у берегов Китая, должен был доставить другой военный корабль — «Донегал». На время перехода из Англии в Китай Фишер должен был исполнять обязанности командира этого корабля. «Донегал» был одним из последних деревянных линейных кораблей, поэтому в дополнение к парусной оснастке на нем имелась небольшая паровая машина. Старый парусник был переполнен людьми до отказа. Еще бы, ведь на нём находились две команды — собственная и сменная команда для «Оушена» — всего 1300 человек. 50 офицеров каким-то образом исхитрились помещаться в кают-компании[86]. В этих ужасающих условиях предстояло совершить переход через три океана.
Фишер писал жене из Китая о том, что он чувствовал, прибыв на «Донегал» 25 ноября 1869 г.: «Сегодня исполняется два года, как я прибыл на „Донегал“, а через 17 дней будет два года, как мы сказали друг другу „до свидания“. Я думаю, что, пожалуй, никогда не был таким несчастным, как в тот день»[87]. Тем не менее, Фишер тщательно скрывал свои чувства и держал себя в руках. О плавании на «Донегале» сохранились воспоминания одного из его участников некого Дж. Макдоннела: «Переход в Китай вокруг мыса Доброй Надежды был заполнен учениями, учениями, учениями, упражнениями всякого рода так, что когда мы прибыли в Гонконг, все были отлично натренированы в артиллерийских стрельбах и работе с такелажем…. Мне кажется, из 1300, находившихся на борту, Джеки (Фишер. — Д. Л.) мог каждого назвать по имени, и не просто назвать по имени — он знал откуда каждый родом и какую религию исповедует… Должен сказать, что за 40 лет всей моей последующей службы я никогда не встречал команды, равной по обученности экипажу „Оушена“…» [88].
Фишер еще долго продолжал пребывать в состоянии сильного раздражения из-за утраченной возможности попасть в Адмиралтейство. Ему дали понять, что командование собирается задержать его на «Оушене» надолго. Молодой офицер, сознавая, что это, в конце концов, может даже пойти ему на пользу, продолжал возмущаться, что Адмиралтейство предоставляет возможность быстрого продвижения только тем, кто имеет сильную руку среди большого начальства.
Тем не менее, Фишер был уже многими отмечен как один из самых способных офицеров на флоте, и его опасения, что командование о нем забудет, были напрасными. В апреле 1870 г. он отправил в Адмиралтейство рукопись своего учебника в новой редакции, который получил полное одобрение[89]. Приняв командование «Оушеном», Фишер не только довел боевую подготовку команды до высочайшего возможного уровня, но и бомбардировал Адмиралтейство рапортами по инстанции, в которых докладывал о технических усовершенствованиях, осуществленных им на корабле.
Фишер продолжал испытания со взрывами морских мин, пытаясь определить оптимальную глубину, на которой они будут действовать наиболее эффективно. Им осуществлялись также поиски наиболее приемлемой изоляции для защиты электрических проводов от воздействия морской воды и т. д.
В водах Китая Фишер снова обращается к корабельной артиллерии. Это была давняя сфера его интересов и в ней он достиг гораздо больших успехов, чем с минами и торпедами. Выше уже говорилось о приложении к учебнику Фишера «Осуществление артиллерийского выстрела посредством электричества». Первоначально его схема централизованного управления артиллерийским огнем корабля была отвергнута Адмиралтейством, но позднее ей очень заинтересовались контр-адмирал Астли Кей и капитан 1-го ранга Артур Худ,
Во многом, благодаря их энтузиазму и настойчивости, отдельные элементы системы было решено использовать на новых линейных кораблях «Тандерер» и «Девастейшн», заложенных в 1869 г. и вошедших в состав флота в 1873 г. Эти два броненосца составили целую эпоху в британском военном кораблестроении. Многое из того, что было применено на них, имело место впервые. Для того времени, вид их был совершенно необычным, и они, в значительной степени, определили силуэт военного корабля на многие десятилетия вперед размещение орудий главного калибра в защищенных броней башнях, система расположения машин и вспомогательной артиллерии, огромные угольные ямы, позволявшие принять большой запас топлива. «Тандерер» и «Девастейшн» стали первыми океанскими кораблями британского флота, на которых полностью отказались от парусной оснастки и мачт, способных нести паруса. Их появление произвело не меньшее впечатление, чем появление «Дредноута» в 1905 г. Более того, на «Девастейшне» была впервые установлена система, позволявшая осуществлять централизованное управление и корректировку артиллерийского огня из боевой рубки. Таким образом, не будет преувеличением утверждать, что Джон Фишер внес свой вклад, и при том немалый, в развитие военно- морской тактики и техническое совершенствование морских вооружений в 70-е гг. XIX века.
За время службы на «Оушене» у Фишера сложились хорошие отношения с командой и, особенно, с младшими офицерами корабля. В целом, несмотря на его беспокойство по поводу оторванности от Адмиралтейства и «Экселлента», двухлетний период службы на Дальнем Востоке сыграл огромную роль в его превращении во всесторонне образованного, закаленного морского офицера. Тогда же им были подготовлены две небольшие работы: «Военно-морская тактика» и «Артиллерия, снабжение и администрация». Фишер писал жене: «…Я был занят написанием, во-первых, моей новой книги, насчет которой тебе не следуем быть слишком оптимистичной, во-вторых, того, что, на мой взгляд, будет очень хорошим памфлетом о делах на флоте вообще и морской артиллерии в особенности. Я думаю послать этот памфлет адмиралу Кею и спросить его совета, следует ли его опубликовать анонимно, нескольку некоторых он затрагивает очень серьезно, или может все же подписать свое имя…»[90] .
Анализируя работу Фишера по военно-морской тактике, нельзя сказать, что в ней содержалось много новых или оригинальных мыслей. Ее основной постулат — «с мачтами и парусами должно быть покончено» — на флоте уже давно разделялся многими офицерами, и Фишер наверняка не был первым, кто провозгласил и отстаивал этот лозунг. Другая брошюра явилась своего рода итогом довольно длительного периода службы Фишера на «Экселлента», где он имел возможность ознакомиться с самыми передовыми идеями, имевшими хождение среди морских офицеров. Таким образом, его работа была весьма эклектична. Ценность ее состояла в том, что в ней как в зеркале отразилось состояние военно-теоретической мысли на британском флоте 70-х гг. прошлого века, это поистине переломный период для военных флотов всего мира.
60-80-е гг. XIX века стали для английского флота временем экспериментов. С одной стороны, военно-морской флот переживал этап беспрецедентной технической революции, когда вооружение и конструкция военных кораблей, стратегия и тактика времен Крымской войны — все это было поставлено под вопрос, и многое заменялось принципиально новым. С другой стороны, эволюция военно-морского флота в сторону передового и неизведанного, осуществлявшаяся в условиях провозглашенной правительством экономии, грозила затянуться. Естественно, что подобное состояние дел повергало в уныние таких
