начали рассматривать как наиболее вероятного преемника Фишера на посту первого морского лорда. Вокруг него сплотилась группа единомышленников, и они отнюдь не были людьми, которые бы могли или хотели продолжить реформы Джона Фишера.
Мораль и адмиралтейство
Несмотря на доверие и поддержку, которые были оказаны Фишеру со стороны многих крупных политических деятелей и высокопоставленных военных, многие из его реформ вызвали к жизни мощную оппозицию как внутри военно-морского ведомства, так и за его пределами. Из всех значительных преобразований Фишера всеобщее одобрение встретила, пожалуй, только система 'неполных экипажей'.
Против политики же сокращения устаревших судов высказались значительная часть британской прессы и многие морские офицеры. Отдаленные военно-морские станции оказались лишенными значительного числа кораблей, выполнявших полицейские функции, что, по мнению оппонентов, способствовало падению престижа Великобритании. Некоторые адмиралы пытались утверждать, что корабли, отправленные Фишером на слом, могли бы обеспечить эффективную защиту морских торговых путей в случае войны. На флоте выражали также недовольство тем, что уменьшение численности корабельного состава флота сократило число независимых командных должностей для младших офицеров[310].
В 1912 г, Чарльз Бересфорд писал: 'С недавнего времени защита морских торговых путей была серьезно ослаблена и опасная ситуация продолжает сохраняться по сей день'[311]. К тому времени он, по-видимому, уже забыл, как в 1902 г. активно выступал за отозвание и списание 'бесполезных кораблей', которые были 'не в состоянии ни сражаться, ни удирать'. Гораздо более серьезное обвинение, выдвинутое Бересфордом, заключалось в том, что в 'эру Фишера' оказалось в полном пренебрежении строительство легких крейсерских сил [312].
Ряд обстоятельств сыграл на руку критикам Фишера. Решения Гаагской конференции 1907 г. и Лондонской конференции 1909 г. дали понять, что в случае большой европейской войны Англии потребуется огромное количество крейсеров для защиты ее коммуникаций. На конференциях было закреплено право за воюющими сторонами вооружать свои торговые суда и превращать их в рейдеры. Лондонская декларация 1909 г. провозгласила, что продукты питания, перевозимые нейтральными судами для одной из воюющих сторон, могут рассматриваться другой стороной как военная контрабанда.
После сильного землетрясения, разрушившего порт Кингстон на Ямайке в январе 1907 г., английские газеты запестрели словами 'позор', 'бесчестие', 'национальное унижение'. Помощь пострадавшему населению первыми оказали корабли флота Соединенных Штатов. Английских военных судов под рукой не оказалось. Весь Карибский бассейн с обширными 'британскими интересами' был оставлен на попечение всего двух крейсеров. 'Британские интересы' не были должным образом защищены и во время волнений на Кубе и Занзибаре в 1906 г. Такое положение дел очень обеспокоило Форин Оффис, в котором полагали, что политика Фишера поставила под угрозу жизии и имущество британских подданных за границей. Дипломатическое ведомство в очень резкой форме потребовало увеличения числа боевых единиц, базирующихся на отдаленные военно-морские станции. Риск их уничтожения в случае войны с сильной морской державой ничего не значил 'перед лицом пошатнувшихся мировых интересов Империи'. Дипломатов поддержали чиновники из министерства по делам колоний и Комитет имперской обороны. Даже Эшер, неизменно выступавший на стороне первого морского лорда, на этот раз счел их претензии обоснованными'[313].
Под давлением общественного мнения Фишеру пришлось создать 4 соединения броненосных крейсеров, которые занялись 'показом флага' у берегов отдаленных колоний.
Реакция адмирала на нападки министерства иностранных дел была бурной. В марте 1907 г. Фишер представил кабинету министров пространный меморандум с обоснованием своей морской политики. Дело потребовало вмешательства премьера Кемпбелл-Баннермана. В конечном итоге Фишеру удалось отстоять основы своей политики. Землетрясения и прочие события аналогичного характера не должны повлиять на 'большую стратегию' и долговременную морскую политику перед лицом растущей германской угрозы. Что касается ослабления защиты торговых путей, то устаревшие суда все равно не смогли бы ее обеспечить. Опыт русско-японской воины показал, что нападения на морские коммуникации всякий раз осуществлялись силами мощных соединений броненосных крейсеров, отражение которых требовало значительных усилий. Исходя из этого опыта, философия Фишера по проблемам защиты торгового судоходства была довольно проста: 'Первой задачей британских флотов и эскадр будет поиск флотов и эскадр противника с целью навязать им сражение, поскольку, в конечном счете, решающий фактор один — господство на море'[314].
С 1906 г. началась планомерная кампания критики всей политики Адмиралтейства, возглавляемого Фишером, начиная от новой системы подготовки морских офицеров и кончая строительством дредноутов. На флоте сложилась группировка оппозиционно настроенных офицеров, получившая название 'синдикат недовольных'. С их стороны все настойчивее раздавались требования создать правительственную комиссию по расследованию положения дел в Адмиралтействе и непродуманной политики адмирала Фишера[315].
Пожалуй, никогда еще в истории Великобритании английские морские офицеры не писали так много, как в 'эру Фишера'. Те из них, которые находились на действительной службе, предпочитали публиковаться под псевдонимами, опасаясь, и не без основания, что Фишер испортит им карьеру. Так, например, вице- адмирал Реджинальд Кастенс в 1907 г. опубликовал злопыхательскую анти-фишеровскую брошюру 'Морская политика' под псевдонимом Барфлер[316]. Среди активных публицистов выделялись такие, как 'Цивис'[317], 'Дредноут', 'Критик'[318], и еще целый ряд авторов, писавших под довольно своеобразными псевдонимами. Впрочем, многие флагманы, например, адмиралы Пенроуз Фицджеральд или Вессей Гамильтон, не боялись подписываться и своими настоящими именами[319] .
Особенно неистовствовали недовольные Фишером отставники, которым уже нечего было терять и некого бояться. Лейтенант Карлион Белаерс, демобилизовавшийся по состоянию здоровья и ставший позднее депутатом парламента, активно громил в своих речах в палате общин Фишера и его реформы. Доставалось от него и прессе, выступавшей в защиту первого морского лорда. Газету 'Нейвал энд Милитари Рекорд' он, например, именовал не иначе как 'официоз Адмиралтейства' [320]. Многим старым отставным адмиралам вроде Фредерика Ричардса или Эдмунда Фримантла 'новомодные' преобразования Фишера также пришлись не по вкусу и они не замедлили высказать свое мнение.
Разгорающимися страстями поспешили воспользоваться политики находившейся в оппозиции консервативной партии. Консервативная пресса приложила большие усилия по дискредитации Фишера и его 'команды', рассматривая это как часть 'кампании, направленной против правящего либерального кабинета в целом. В периодических органах, традиционно считавшихся выразителями взглядов тори — 'Нэшенел Ревью', 'Блзквудз Мэгазин', 'Дэйли Мэйл', 'Глоб', 'Морнинг Пост' и 'Стандард', — можно было довольно часто встретить публикации с выпадами против первого морского лорда. Имели все основания быть недовольными Фишером и армейские чины. Яркий пример тому статьи военного обозревателя 'Таймс' полковника Чарльза Репингтона.
Политический диапазон антфишеровской оппозиции был весьма широк. На крайнем левом фланге недовольных стояли лейбористы. Для критики первого морского лорда у британских социалистов имелся достаточно серьезный повод. Фишер стремился наладить как можно более быструю и ритмичную работу военных верфей для обеспечения своевременного ввода в строй новых дредноутов и линейных крейсеров. Добиться своего он собирался не только за счет технических преобразований, но и широкомасштабного увольнения рабочих, 'чьи политические убеждения способствуют возникновению общественных беспорядков
