командование ЭОН-3 было поручено капитану I- го ранга Евдокимову. (47) В связи с 'особыми обстоятельствами экспедиции' назначался сверхштатный врачебно-медицинский состав:
Ни флагман Эскпеднцпп 'Сталин' военврач 2- го ранга Шестов Василий Иванович (хирург), на 'Войков' военврач 2-го ранга Кулаев Лука Васильевич. (47) Также в экипажи обоих кораблей 'сверх штата' был включен корабельный инженер и второй штурман. (6)
Радиокорреспонденции, исходящей из экспедиции, было присвоено условное кодовое наименование: 'Заря'. При выходе в эфир кода 'Заря' все радиостанции. согласно инструкции, прекращали всякую передачу радиограмм (включая незаконченные) и немедленно переходили на прием 'Заря'. За несоблюдение правил передачи предусматривалась строжайшая ответственность, как и за соблюдение тайны кода 'Заря'.
В целях той же секретности приказывалось немедленно снять доски с названиями кораблей, сменить именные названия на ленточках бескозырок на анонимное 'КБФ' и повернуть все спасательные круги с названиями кораблей внутрь корпуса. Одним словом, обеспечение работы экспедиции велось по законам военного времени.
На радиостанциях самой экспедиции устанавливалась круглосуточная вахта на волне длиной в 600 метров. На передачу же станции должны были работать только 'по служебной необходимости'. Радиосвязь между кораблями ЭОН-3 допускалась только в 'чрезвычайных обстоятельствах'. До 'наивозможных пределов' сократили экипажи кораблей (до 93 человек с 160-170 штатного состава). (47)
Перед выходом в этот поход на Кронштадтском Морском заводе на эсминцы снаружи корпуса были смонтированы 'шубы' – деревянно-металлическая облицовка конструкции инженера А.И. Дубравина для защиты легких корпусов кораблей в плавучих льдах. Равномерно распределяя давление, она многократно увеличивала сопротивление корпуса. Бронзовые винты заменялись стальными, со съёмными лопастями. (6) Сам же А.И. Дубравин был включен в состав ЭОН-3 корабельным инженером на борт 'Сталина'.
Навсегда уходя из Кронштадта, корабли миновали ленинградские мосты питерской белой ночью, со 2 на 3 июля 1936 года. (47). В Свирице. перед мелководными участками, с кораблей было снято (на суда сопровождения) все вооружение и ряд второстепенных агрегатов. Через Свирь и шлюзы Беломорканала эсминцы проводились уже помещенными в сухие доки. На время проводки все не занятые в работах члены экипажа выводились с него и следовали позади, на борту парохода сопровождения 'Коммунист'. На борту же корабля оставалось не более 40 человек. Тем не менее даже при выполнении такой задачи уже 6 июля 1936 года '… техник-интендант 1-го ранга Блажис вернулся с берега пьяным…', за что и получил выговор, отмеченный в приказе по экспедиции. (32)
Благополучно проследовав через Белое и Баренцево моря, корабли 1 августа вышли в пролив Маточкип Шар. Здесь к ним присоединились суда сопровождения – танкеры 'Лок-Батан' и 'Майкоп'. Чуть позже подошел транспорт 'Анадырь'. На нем следовало всё снятое с кораблей оснащение и запасы продовольствия из расчета зимовки экспедиции (возможность этого не исключалась). В последних числах августа корабли пошли дальше, выйдя в Карское море. Но здесь снова обнаружилось пристрастие к пьянству в любых местах и обстоятельствах.
С 22 на 23 августа техник-интендант Блажис снова оказался пьян на рабочем месте. На следующий день командир БЧ-3 эсминца 'Сталин' Л. Тихонов поделился спиртом с радистом Моргуновым, имея спирт, как сказано в приказе ,'из запасов Блажиса'. На этот раз Блажис получил уже '10 суток гауптвахты с содержанием в судовой канцелярии'. Кроме того, тем же приказом он был обязан к 15 сентября предоставить полный отчет о материальном обеспечении Экспедиции. Тихонову же объявили дисциплинарное взыскание. (34)
Экспедиция шла двумя отрядами. Вслед за ледорезом 'Литке' шли эсминцы, за ними, на некотором удалении транспорт и танкеры. Ледовая обстановка оказалась на редкость благоприятна, и средняя скорость движения в Карском море колебалась около 12 узлов.
С выходом Экспедиции в полярные широты для следования от Диксона до бухты Провидения на корабли были назначены 'полярные капитаны': Миловидов на 'Сталин' и Николаев на 'Войков'. Согласно штатному расписанию, они обладали всеми правами лоцманов и 'приравненных к ним лиц'.(33) Такая мера являлась совершенно необходимой, так как данный участок Северного Морского пути и по сей день считается наиболее сложным и опаснейшим в ледовом отношении.
За Диксоном ледовая обстановка стала быстро ухудшаться. Это потребовало включения в караван второго линейного ледокола. После прихода ледокола 'Ленин', пошедшего головным, в кильватер за ним следовали: 'Литке', далее, на расстоянии примерно 3 миль, 'Лок-Батан', 'Сталин', 'Анадырь', 'Войков' и замыкающий караван танкер 'Майкоп'. Льды становились настолько сплоченными, что у пролива Вилькицкого движение почти остановилось. В ход пошли подрывные заряды. Временами караваи полностью останавливался и дрейфовал вместе со льдами. Путь через море Лаптевых и Восточно-Сибирское море продолжался две недели. Вот когда пришло время для ледовых 'шуб' и стальных винтов! И они вполне оправдали себя – проведенное уже на Тихом океане докование кораблей не обнаружило существенных повреждений корпусов.
В проливе Лонга караван дополнительно усилил легендарный ледокол 'Красин'. Движение заметно ускорилось, и 20 сентября караван прошел кромку сплошного льда. Пройдя 22-го траверз мыса Дежнева, 'новики' стали первыми военными кораблями, прошедшими Северный Морской путь за одну навигацию.
В ходе стоянки в бухте Провидения (24-29 сентября 1936 г.) эсминцы вооружили, на них приняли боекомплект и топливо с кораблей сопровождения, и дальше они уже следовали отдельно от судов сопровождения. 17 октября 'Сталин' и 'Войков' вошли в бухту Золотой Рог и были включены в состав отдельного дивизиона сторожевых кораблей Тихоокеанского флота.
ЭОН-3 расформировали 23 октября 1936 г. Отличная организация экспедиции обеспечила почти полное отсутствие в ходе её каких-либо чрезвычайных происшествий.
НА ЧЕРНОМ МОРЕ
После окончания гражданской войны Черноморский флот находился в гораздо более худшем состоянии по сравнению с Балтийским. Он практически не существовал. Те корабли, которые не погибли в первую мировую и гражданскую войны, не оказались потоплены и разграблены вчерашними 'друзьями' и врагами России, были уведены в составе последнего соединения Императорского русского флота – Бизертской эскадры.
За исключением нескольких легких кораблей, с огромными усилиями введенных в строй на Николаевском судостроительном заводе в 1920 году, на Черном море остался только подорвавшийся на мине в 1920
году эсминец 'Быстрый'. Не имея возможности его увести, уходящие врангелевцы затопили корабль в Севастополе. Кроме того, в Николаеве оставались недостроенные 'новики': 'Занте', 'Корфу' и 'Левкас'.
