клуб и, налив себе спирта, выпил со старшиной.
— Ну вот, опять она исчезла, — произнес вслух боец.
— Да ты не грусти, — ответил пьяный старшина. — Появиться. Небось, переодевается или это, как оно — пудриться.
— Да ну тебя, — сгоряча крикнул Гриша и махнул рукой. А в это время комбат поднял бутылку вверх и попросил всех налить в кружки. Он посмотрел на свои часы, хлопнув в потолок пробку шампанского, обрызгал всех и, довольный, заорал:
— Ура! С Новым годом!
— С Новым годом, — подхватили бойцы.
— Я, — начал он, — хочу сказать. Впереди Кенигсберг. Нам придется брать этот город. Весь фронт и несколько армий уже здесь, все может начаться завтра. И поэтому я никого замечать не стану. Пейте и гуляйте, но не деритесь. Свою злость приберегите для немцев. Он поднял свою кружку и посмотрел на бойцов. — А ты что там, как чужой? — обратился он к новому замполиту Суворову.
— Да я не пью, — ответил старший лейтенант.
— А я приказываю: «За Родину», «За Сталина» и за Новый год.
Замполит встал, старшина протянул ему кружку. Он не пожалел спирту и налил ему почти полную кружку.
— До дна, — сурово произнес комбат. — Завтра, может, в бой, а ты тут — пью не пью. Давай, по- нашему.
Замполиту ничего не оставалось, как выпить все, что ему налил старшина. После этого все снова стали танцевать. А ёлка, нарядная красавица, стояла и радовалась, что этот народ умеет так веселиться. Там, совсем близко их ждала война и смерть. Немцы готовые убить каждого, но все это было там, а здесь гулял праздник. Он был сильнее всех вместе взятых смертей, и он рождал в бойцах веру в то, что они смогут победить любого врага.
Гришу опять кто-то потянул за руку.
— Титова, ты? — увидев Лену, спросил он.
— Я. А ты Таню видел?
— Видел, только поговорить не успел.
— Вот и хорошо, а то за ней машину прислали.
— А, понятно.
— Что тебе понятно. Девчонка расплакалась, а ты?
— А что я?
— На вот, тебе записка.
Григорий развернул ее и прочитал: «Извини, что убежала. Буду в домике в четыре утра. Т». Гриша повеселел и, вспомнив просьбу комбата, пригласил Титову танцевать.
— А что ж ты не нарядилась?
— А я на рации. Ольга меня на час поменяла, но скоро я уйду.
— Понятно. Служба. Пойдем, выпьем?
— Я спирт не буду.
— А мы у Савчука вина попросим. Этот куркуль приготовил. Вон видишь, вещмешок ногой прикрывает.
— Да, я ж забыла. Ты разведчик, от тебя ничего не скроешь.
— Ну, тогда пошли.
— Товарищ старшина! Вы нас винцом не угостите?
— Ой, ты Гриша, да и товарищ лейтенант с тобой. Винца говоришь? Хорошо!
Старшина развязал вещмешок и под столом налил две кружки вина. Левую отдал Григорию, а правую Титовой. Они стукнулись кружками, поздравили друг друга с наступившим 45-м годом и выпили до дна.
— Есть! — выкрикнул Савчук.
— Что, «есть»? — спросил Гриша.
— Представляешь, у нее полкружки спирта было. Ха-ха-ха.
— Подумаешь, — спокойно ответила Лена. — Я и полную могу.
— А ну, смоги, — обрадовался старшина. Он поставил перед собой цель на Новый год напоить всех непьющих. Первым пострадал новый замполит. Но с ним постарался комбат. Замполит все же смог доказать, что он русский, а старшина еще и уговорил его добавить. Теперь Суворов мирно дремал на лавочке, изредка открывая один глаз. Увидев, как старается Савчук, Титова ответила:
— Нет, я сегодня не буду: девчонок отпустила, а сама дежурю. Пришла сюда на минутку.
— Ну, хорошо. Бегите пляшите. Я тут сам разберусь, — он толкнул в бок замполита и спросил, — А ты что? Все? Может еще по одной?
Замполит, не открывая глаз, отказываясь, покрутил головой.
— Видал какой? Спит, а все слышит, — произнес старшина. Он посмотрел, как закружились Титова и Гриша и, улыбнувшись, подумал: — Хорошая пара, если б не война, точно поженились бы.
Всю ночь Григорий танцевал с девчонками из взвода связи, но больше всех с медсестрой Березкиной. Баянист только вальсы и играл. Пару раз прервались на частушки и «Барыню», но потом снова попросили вальс. Титова ушла через три танца, Гриша с сожалением вздохнул, но его тут же подхватила Березкина и отвлекла от мрачных мыслей. После двух часов он стал часто смотреть на часы: подгонял время, мечтая скорее встретиться с Таней.
В половину четвертого Григорий пришел в штаб. Взял приготовленный вещмешок с гостинцами и побежал к домику. Дверь оказалась открытой, и ему не пришлось ждать на улице. Он зажег свечу и стал раскладывать на столе продукты. В центре поставил бутылку с вином, открыл консервы, порезал сало и хлеб. Подошел к кровати посмотрел на нее, поправил покрывало и вернулся за стол.
В четыре часа Татьяна не пришла, она опаздывала и заставила молодого радиста поволноваться. Он выкурил несколько немецких сигарет из заранее приготовленной пачки и вышел на улицу. На пороге они встретились, Татьяна вошла в домик и стала рассказывать, как ее задержали. А Григорий слушал и любовался девушкой в тусклом свете свечи. Ее красивое платье, прическа и веселые, большие глаза обворожили юношу. В какой-то миг он почувствовал, что это Титова — вспомнил, что та дежурит, но все равно решил пристальнее присмотреться. Увидел на щеке родинку и тут, все встало на свои места. У лейтенанта Титовой никаких родинок не было.
— Успокойся, отдышись, — предложил ей солдат. Он открыл бутылку, налил в стаканчики вино и произнес: — Давай, за Новый год, за Победу и за нас!
Девушка подняла свой стаканчик, они тихонько чокнулись ими, и выпили вино до дна.
— Представляешь, как я сегодня бегаю? Везде успеть надо.
— Да, понимаю. Когда же это кончится?
— Что, война?
— Нет. Когда мы с тобой сможем спокойно встречаться и не прятаться.
— Когда «он» к жене вернется!
— Скажи честно, у вас что-то было?
— Дурак. Если бы было, я бы к тебе не бегала. Этот человек не любит проигрывать. Вбил себе в голову, что я его подруга и не отступает. Ему уже все говорят, отстань, видишь, девушка не желает. А он все свое талдычит: «Куда она денется». Я же тебе рассказывала?
— Да. Я помню. Просто иногда хочется с тобой встретиться, погулять.
— Где погулять? — удивилась Таня.
— Ну, где-нибудь. По поселку.
— А, а я думала ты меня в заминированную рощу позовешь, — ответила Таня и засмеялась.
— По этой роще тоже гулять можно. Главное тропы знать и меченые мины видеть.
— Да в этом что-то есть. Между минами прогуляться. А я слышала ты сегодня нарасхват. Все девчонки только и говорят, как ты хорошо танцуешь.
— На то они и девчонки, чтобы болтать.
— Нет. Правда, хорошо. Я ж хоть и не долго, но тоже с тобой покружилась. Ничего, танцевать умеешь.
