Я принял вертикальное положение:
– Увы, до сих пор был лишен этого удовольствия.
Джером смотрел на Энджи. Нельзя сказать – во все глаза, но с явным интересом.
– А скажи-ка, что это вы делаете в машине его матери?
– Работаем.
Его девушка достала из пачки сигарету, щелкнула зажигалкой, прикурила, затянулась и выпустила на меня клуб дыма. На мягком белом фильтре четко обозначилось кольцо ярко-красной помады.
– Это тот хрен, что был там, когда Куртис убил Дженну, – сказала она.
– Да я и сам его узнал, Шейла! – сказал Джером. Он окинул меня взглядом. – Ты ведь детектив, верно ведь?
Но я смотрел на Шейлу. Сигарета. Что-то в ней было не то, но что именно – никак не мог понять.
– Угадал, Джером. Хочешь, предъявлю значок и все такое прочее?
– Вот ведь бедолаги! Нелегко вам достается хлеб насущный, – посочувствовал Джером.
Шейла затянулась еще раз, и на фильтре обозначилось новое красное кольцо.
Энджи перестала прятаться, разместилась поудобнее и тоже закурила. Не город, а сплошной канцероген. Я посмотрел сначала на Шейлу, а потом на Энджи. Потом окликнул ее.
– А? – отозвалась она.
– Дженна красила губы?
Джером, набычившись, скрестив руки на груди, молча смотрел на нас. Энджи задумалась. Затянулась раз, другой, третий, медленно выпуская дым.
– Вроде бы да. Дай-ка вспомнить. Ну да, красила. Помаду предпочитала почти бесцветную, бледно- розовую.
Я рванул на себя пепельницу:
– А какие сигареты она курила, не помнишь?
– Кажется, «Лайте». Или «Вэнтедж». Что-то в этом роде – с белым фильтром.
– Значит, она снова стала курить. – Я вспомнил, что Дженна говорила мне, что бросила десять лет назад и, если бы не события последних нескольких недель, так бы и померла некурящей.
Сигареты, окурками которых была забита пепельница, были с твердым коричневым фильтром без всяких следов помады. Я выдернул пепельницу и высунулся из машины:
– Джером, пожалуйста, отойди в сторонку на пару минут.
– Да, масса, что прикажете, то и сделаем.
– Джером, я ведь сказал «пожалуйста».
Джером и Шейла отступили назад. Я высыпал содержимое пепельницы на дорожку.
– Эй, начальник! Ты чего мусоришь?
Среди груды окурков и пепла блеснуло что-то металлическое. Я нагнулся, разгреб мусор... Это был ключ. Я схватил его и, крепко сжимая в руке, сказал сдавленным голосом:
– Мы нашли то, что искали.
– Нечто вроде, – отозвалась Энджи, вылезая из машины.
– Поздравляю, – сказал Джером. – А теперь убери дерьмо, что ты раскидал по моему участку.
Я сгреб в пепельницу весь сор, рассыпанный по дорожке. Пепельницу же я занес в салон и аккуратно положил на переднее сиденье.
– Вот видишь, Джером, теперь все в порядке.
– Спасибо, – сказал Джером. – Хотя бы за то, что ты из тех белых, общаясь с которыми, чувствуешь себя полноценным человеком.
Я улыбнулся ему, и мы с Энджи покатили вниз по склону.
Находка оказалась ключом от ячейки камеры хранения за номером 506. А находиться эта ячейка могла где угодно – в аэропорту, на автовокзале, что на Парк-сквер, или на железнодорожном вокзале «Саут- стейшн», принадлежащем компании «Эмтрек». Или на любой из автобусных станций – в Спрингфилде, Лоуэлле, Нью-Гемпшире, Коннектикуте, Мэйне или еще бог знает где.
– Ну и что ты намереваешься делать? Объездить всю Америку?
– Ничего другого не остается.
– Да так можно всю жизнь проездить.
– Есть в этом и положительный момент.
– Какой же?
– Подумай, сколько мы себе выпишем сверхурочных.
Она стукнула меня кулаком, но не так сильно, как я ожидал.
