вытравление в человеке, в народе 'природных инстинктов солидарности и сострадания', означает в сущности их бесовскую одержимость вытравить из сознания, жизни людей само христианство, Христа. Недавно опубликованное в печати (конец июля 2007 г.) пресловутое 'письмо академиков' (Гинзбурга и др.) о якобы клерикализации в стране показало не только их духовно-культурную никчемность, ущербность, но и характерную для либеральной среды крайнюю агрессивность, ненависть к православию в духе времен Троцкого - Губельмана (Емельяна Ярославского). Нельзя не сказать о подрывной антиправославной роли, которую играют вернувшиеся в нашу страну (за ненадобностью их там, за границей) диссиденты. Солженицына не устраивает 'окаменело ортодоксальное, без поиска' православие, как будто возможно православие с 'поиском', с извращением, отменой его догматов. Другой диссидент, М. Назаров, в течение многих лет выполнявший на Западе идеологические заказы против своей бывшей Родины, с приездом сюда избрал постоянным объектом своих 'разоблачений' Московскую патриархию. Автор невиданно русофобского изделия 'Зияющие высоты' А. Зиновьев оставил 'наследие' и как непримиримый противник Православия, повторявший в своих статьях, интервью одно и то же: 'Православие не является не только единственной, но и вообще никакой ценностной базой для духовного возрождения России. Это - духовное падение России, это- деградация... Россия отбрасывается на 100 лет'. 'Усиление Православия означает деградацию России и является одним из факторов падения России и гибели' (газ. 'Советская Россия', 6 сент. 2007) и т. д. На фоне этих лобовых атак любопытно суждение известного 'нейтрального' к этой теме еврея Исраэля Шамира (в послесловии к книге 'Россия и евреи', М., 2007): 'Правление Троцкого и Свердлова миновало, как и семибанкирщина при Ельцине. В обоих случаях русский дух победил... Эту временность и ограниченность еврейской победы в России можно объяснить православной верой. Русский народ, объединенный своей православной церковью, - это такая духовная сила, с которой не справиться ни одному противнику'. Автор даже полагает, что 'коммунизм был - православием без Христа. Был бы с Христом - Россия пришла бы в сказочный век'. Не будем легковерны насчет того, что 'русский дух победил' при Ельцине (добавим - и при его преемнике) - очевидно только усиление паразитического капитала и вымирания народа. Но очевидно и то, что Православие - действительно духовная основа нашего национального сопротивления, и с нею, этой основой, не так легко справиться нашим 'историческим нетерпеливцам'. Ведь для окончательной победы необходимо покорить жертву насилия силою духовности, обаянием культуры, если хотите, тем же, присущим сильным людям, народам великодушием, милосердием, а когда этого нет - то в самом деле неизбежно, в конце концов, то, что называется иллюзией победы.
Журн. 'Наш современник', № I, 2003
Борьба
Незабвенный Вадим Валерианович Кожинов как-то в ответ на мои сомнения в востребованности наших идей, нашего русского опыта в будущем, в новых поколениях сказал мне, что ничто не исчезает в историческом 'бытии' (его привычное слово), не пропадает ни одно духовное усилие, что все имеет свои последствия. Оглядываясь сейчас на свой пройденный путь, вижу, что вся жизнь моя - сплошная борьба, начиная с участия в сражении на Курской дуге до сегодняшнего сопротивления новым оккупантам. Пожизненная моя борьба - что называется, на идеологическом фронте. Но должен сказать, что, борясь, я никогда не прибегал к языку политических намеков, пусть кто укажет хоть на один пример обратного. Я считаю, что надо бороться на духовном уровне, и я этому следовал и следую, ибо здесь корень зла, всех идеологических конфликтов. И наоборот, мои противники только тем и занимались, что обвиняли меня в политическом, мягко говоря, злонамерении. Чего стоят уже одни названия рецензий на мои работы: 'Было ли 'темное царство'?' (о моей книге 'А. Н. Островский' в серии 'ЖЗЛ'); 'Освобождение от чего?' (о моей нашумевшей статье 'Освобождение' в журнале 'Волга', 1982, № 10). Ну, конечно же, по 'расшифровке' автора рецензии, освобождение от всех социалистических основ, коллективизации, индустриализации, марксистско-ленинской идеологии, классовой борьбы, 'завоеваний советской литературы' и т. д. Хотя у меня смысл этого слова (следовательно, и самой статьи) совершенно иной. На примере романа М. Алексеева 'Драчуны' (о голоде 1933 года в Поволжье) речь идет о том, сколь необходимо для творчества освобождение писателя от внутренней несвободы: 'Не решавшийся до сих пор говорить об этом, только дававший иногда выход сдавленному в памяти тридцать третьему году - упоминанием о нем, автор набрался наконец решимости освободиться от того, что десятилетиями точило душу, и выложить все так, как это было'.
До 'перестройки' в ходу были такие страшилки, как 'антиисторизм', 'внесоциальность', 'внеклассовость' (помимо, конечно, 'шовинизма', 'славянофильства', 'почвенничества'). С 'перестройкой' в оборот запущен жупел покруче - русский фашизм. В журнале 'Вопросы литературы' (№ 1, 2005) опубликована статья В. Твардовской 'А. Г. Дементьев против 'Молодой гвардии' (эпизод идейной борьбы 60 -х годов)'. Автор обращается к статье А. Дементьева почти сорокалетней давности 'О традициях и новаторстве' (журнал 'Новый мир', 1969, № 4) и пытается представить автора эдаким демократом - провидцем нынешней 'фашистской опасности' в стране. Хваленая статья уже тогда, по выходе, была анахронизмом, курьезом по своему рапповскому методу орудовать идеологической дубиной, по невежеству (славянофилов автор именует мыслителями в кавычках). Преследуемая автором и редакцией 'Нового мира' цель была настолько очевидной, что даже новомировец Солженицын сказал об этом так: редакции 'Нового мира' 'взбрела в голову несчастная идея - влиться в общее 'ату' против 'Молодой гвардии'... 'удобно ударить и нам'. И вот устремился 'новомировский критик в пролом, разминированный, безопасный, куда с 20-х годов бито было наверняка...' В статье новоявленного рапповца под прикрытием марксистской фразеологии, 'пролетарского интернационализма' выпирала антирусскость, очернение народных культурных традиций. И вот об этой русофобской статье В. Твардовская пишет: 'Целью статьи было предупредить об опасности исповедуемых национал-патриотами идей'. 'Сейчас, когда наряду с националистическими в стране действуют и фашистские организации, нельзя не признать, что эта опасность критиком 'Нового мира' не преувеличивалась'.
Вот где, оказывается, 'болячка' ученой дамы, из-за которой ей понадобилось вызвать из небытия 'интеллигента в первом поколении, потомка крепостных крестьян знаменитой княгини 3. А. Волконской', как она рекомендует А. Дементьева. Встревожила ее 'опасность фашизма', русского, разумеется. Цитирует она при этом и своего отца - поэта А. Твардовского, который о письме критиковавших статью Дементьева одиннадцати литераторов в 'Огоньке' ( 1969, № 30) 'Против чего выступает 'Новый мир'?' - выразился так: 'открыто фашиствующий манифест мужиковствующих'. И это говорил сын русского мужика! Повторяя выражение Троцкого - 'мужиковствующие' - в адрес русских писателей, в частности крестьянских поэтов есенинского круга. В воспоминаниях заместителя главного редактора 'Нового мира' А. Кондратовича 'Новомировский дневник ( 1967- 1970 годы)' приводится восторженный панегирик Твардовского Троцкому за его 'блестящую речь' в агитпропе ЦК от 1923 года.
Прочитал я статью В. Твардовской и вот о чем подумал: прав Кожинов, ничего не пропадает из наших духовных усилий. Сам-то я вроде и забыл свою давнюю статью 'Просвещенное мещанство' ( 1968), время ныне другое, другая для меня боль в русской жизни, но вот другие не забывают. Когда-то, почти сорок лет тому назад, набросился на нее А. Дементьев в статье 'О традициях и народности', избрав ее в качестве главного объекта своих нападок на 'Молодую гвардию'. Теперь, завалив благодарственными венками своего предшественника за мнимые заслуги, В. Твардовская берет на прицел ту же мою статью 'Просвещенное мещанство', связывая с нею идеологию тех, кого именует национал-патриотами (не звучит ли на манер: 'национал-социалист'?). И так неугодны ей эти национал-патриоты, что она готова поддержать всякую 'обличающую' их заведомую ложь. Так она с академической важностью дает ссылку на мемуары А. Яковлева 'Омут памяти', где этот отпетый фальсификатор пишет, что 'программные' статьи 'Молодой гвардии' 'Просвещенное мещанство' М. Лобанова и 'Неизбежность' В. Чалмаева 'перед публикацией были просмотрены и одобрены в КГБ' при Андропове. Но мог ли Андропов поддержать авторов 'Молодой гвардии', когда он был известен как русофоб, преследовавший 'русистов', по его выражению; давший впоследствии команду осудить решением секретариата ЦК мою статью 'Освобождение'?
А вот и вывод пространной статьи В. Твардовской: по ее словам, дискуссия вокруг 'Молодой гвардии' и 'Нового мира' показала, что 'ближе и роднее (власти) орган русских националистов, нежели демократический журнал... Великодержавие, яростное антизападничество, сталинистские симпатии
