И Инга в который раз подивилась мужскому самомнению.
— В этом пресловутом счастье далеко не так много счастья, как все уверены, — расфилософствовался Леха. — Хотя многие по-настоящему болеют и страдают без него, выдумывая себе хворь. Им так нравится! На самом деле нам нужно не само счастье, а умение быть счастливыми. Но это две большие разницы, как говорят в Одессе. Кроме того, как ни странно и диковато звучит, для счастья требуется мужество. Как и для горя. А мы, не найдя в счастье того, чего искали, хотя часто сами не знаем, что ищем, не боремся за него и выпускаем из рук. И еще… Вокруг нас люди. Может, стоит пытаться дать им хотя бы каплю счастья, чтобы самим стать счастливыми?
Инга, скучая, переминалась с ноги на ногу. Он был раньше простой и понятный, как приказ, как сигнал светофора, а теперь она его не понимала. Впрочем, она не слишком старалась и думала о другом…
— Тебе, наверное, пора на работу? — справилась она. — Я тебя задерживаю?
— Неинтересно слушать? — скривился Леха. — Да, ты сюда явилась совсем не за этим… Гуд бай, дамочка! И больше чтобы я тебя здесь не видел!
Но увидеть ее здесь ему пришлось не раз.
Леха стал избегать ее, прятаться. Звонил утром шефу по мобиле, отчитывался о проделанной работе, получал новое задание и в офисе старался не появляться.
— Бегаешь от дамы? — посмеивался Григорий. — Смотри, добегаешься! А впрочем, дело твое!
Вечерами Инга, как прежде, бывала в лучших домах Москвы, где собиралось интеллигентное общество литераторов, журналистов, киношников, музыкантов композиторов… В последнее время чаще всего вместе с Вадимом.
Ингу забавляла эта ситуация. Интересно, что будет с ее стареющим плейбоем, когда он узнает, что усердно, много месяцев подряд, трахал и содержал родную племянницу? Ведь он не в курсе ее происхождения… Забавно будет посмотреть на его физиономию… Может, все ему рассказать?
Но она не спешила с важной информацией. Поумнев и став опытней, Инга выработала правило никогда не ускорять ход событий. Пусть себе текут естественной чередой…
Только однажды, выйдя из ЦДЛ под руку с Вадимом, она наткнулась на чей-то пристальный взгляд. Вообще-то он начал ее преследовать еще в ресторане, потом в холле. Но на Ингу так смотрели часто, думая, что магнетической силой глаз сумеют заставить ее обратить на них внимание. Гипнотизеры придурочные! Она давно плевала на большинство этих взглядов, но действовала тонким методом отбора. Если вдруг на нее западал какой-нибудь видный мэтр, Инга тотчас брала его на заметку. И подплывала к нему, когда Вадика не оказывалось рядом.
Сегодняшний взгляд чем-то встревожил Ингу, заставил насторожиться. Почудилось что-то нехорошее…
Уже почти садясь в машину, Инга обернулась
Прямо на нее, в упор, мрачно и горестно, смотрел Филипп.
Инга вздрогнула. Нет, это не он… Откуда ему тут взяться? И как он мог вычислить, где ее искать? Чепуха… Ей показалось… Она устала, переутомилась с этими мужиками. Надо отдохнуть…
Она села в машину Вадима, захлопнула за собой дверцу и нежно поцеловала великого поэта.
— Вадик, сильно не гони! Ты знаешь, как я боюсь большой скорости! — капризно и жеманно прочирикала Инга.
Вадим кивнул, потерся лбом о ее плечо и плавно тронул джип с места.
Машина проехала мимо застывшего столбом человека, так похожего на Филиппа. Инга оглянулась и вздрогнула снова.
Это действительно был Филипп.
26
Илья получил до востребования сбивчивое, сумбурное письмо от тетки. Она просила честно и побыстрее написать, как живет в Москве Инга и чем занимается. Тетка явно что-то прознала или услышала.
Илья разорвал письмо и выбросил в ближайшую урну, не доходя до своего дома. Не будет он ничего писать! Правду об Инге он знал, чего тут не знать! Дорогая кузина… Слишком дорогая, не каждый сможет столько заплатить… Но быть осведомителем… Илью эта роль не привлекала и не грела.
Каждый день в новой квартире начинался с того, что Илья просыпался и смотрел, как Лидочка, выпрыгнув из постели, принималась делать зарядку.
Молекула приседала и выбрасывала ножки вбок, кувыркалась, размахивала руками… С высокого шкафа доносился мужской голос, отмеряющий упражнения, и музыка. В глубине, ближе к стенке, стояла магнитола, заряженная Лидочкиной кассетой.
— Там лежит дядя, — объявил однажды Илья.
— Где? — удивилась Лидочка.
— На шкафу, — Илья ткнул пальцем. — Он далеко лежит, отсюда не видно, и голос оттуда подает: ать-два, упражнение первое!
Лидочка принялась весело смеяться во все зубки, гибкая и пышнотелая.
— Какой дядя? — спросила она, румяно улыбаясь. — Лев Аполлоныч, что ли?
— Ох! — скривился Илья. — Не надо о грустном!
С Львом Аполлоновичем они рассорились сразу после дня рождения Ильи и быстро съехали на другую квартиру. Ни к чему пьяные дебоши и заявки, что хозяин будет всех бить. Снова помогла верная Сима. Здесь вместо катакомбной камеры, которую выделил им Лев Аполлонович, была большая цивильная комната. Кроме них в квартире снимала комнату другая семья. Она бытовала тихо и никому не мешала.
Жить стало тихо, уютно и просторно. Свалился груз нервов и разборок с пьяным Львом.
Лидочка ушла с надоевшей должности курьера, рассчитывая на службу Ильи. Но увы… Возможно, конкуренты оказались сильнее, чем вирусы Ильи, или его 'трояны' не принесли желаемого результата, но так или иначе Илюша остался без работы.
Приходилось снова затягивать пояски. И потуже. Со стола исчезли мясо и рыба, не хватало и на пиво. Была вода, в лучшем случае, чай, хлеб, иногда готовили кашу из консервов. Лидочка сыпала на сковородку рыбу из вскрытых банок, мешала с гречкой кильки или сардины и жарила. Уплывали последние деньги. Просить у матери Илья не хотел. Кроме всего прочего, он до сих пор не сообщил ей, что его выгнали из института. Боялся, что она этого не переживет, ведь она гордилась сыном, и, кажется, уже весь Краснодар знал, что Илюшка Охлынин учится в Москве на писателя.
Но молодые старались не унывать. Их очень сблизили бытовые невзгоды. Соединили одиночество и безнадежность. Да и мучиться вместе, вдвоем всегда легче и проще. Дни текут веселее, когда рядом есть хоть кто-то, способный поддержать.
Позвонила Сима.
— Привет! — прощебетала она. — Как жизнь?
— Пьем чай с вареньем и хлебом. И мороженое едим, чтобы калории шли. Думаю подработать в Интернете, — сообщил брат.
— Уже нашел что-то интересное? — спросила Сима, подумав, что брату опять срочно нужно помочь.
— Да так… Пока ищу… Какая-никакая надежда…
— А все-таки зря ты институт бросил! — сказала вдруг Сима.
— Я куплю себе диплом! — резко бросил Илья.
— Далеко пойдешь, как твой папаша, — иронично и скорбно обронила сестра и повесила трубку.
Илья пожал плечами и уселся на диван. Прислушивавшаяся к разговору Лидочка внезапно задумалась, словно пораженная легким ударом, и замерла столбиком. И медленно пробормотала:
— Самолетик, а ведь ты живешь без прописки!
— Да и ты тоже! — пробурчал Илья.
— Но я учусь! На заочном, ага? И потом у меня прописка в области. А вот ты как дальше будешь?
