— Ну и пускай! И он е…сь в рот, рыжий твой! Надо уметь приспособиться, и к нему тоже! Приватизирует он ЖКХ — пожалуйста! Я готов, у меня дачка, и я могу там жить и на своем корму держаться, на огороде, на запасах картошки. Буду грядки полоть. А то они быстро зарастают — и репейником, и хуейником! И все остальное — на хрен, жили и дальше проживем! В жизни много лишнего, его надо отсекать, мы, русские, живем чересчур широко. А наши правители, как мысли, приходят и уходят, и нельзя им помешать… — он призадумался. — Леха, а что ты все зыришь в календарь, словно считаешь дни? Неужели вляпался и у тебя задержка?! Смотри не опоздай с абортом! Ох, тяжела ты, мужская доля, тяжела!
— На тебя даже злиться невозможно! — буркнул Алексей. — Инга чего-то пропала, не появляется… Ты давно ее не видел?
Никоша вытаращил глаза:
— Ты охренел? Сам от нее бегал, как от СПИДа, а теперь спрашиваешь, где она?!
Леха тихо вздохнул:
— Я не бегал… Я ее боялся…
— Боялся?.. — Никоша был совершенно ошарашен. — Бабы боялся?! Ты?! Один из самых крутых детективов Москвы?! Вчера сколько водки выжрал? А ну, дыхни!
— Отвяжись! — проворчал Леха. — Не пил я вчера! У тебя только одно на уме! А чего ты, Колян, сегодня какой-то сонный?
— Не спал всю ночь, — признался Никоша. — Бабе колготки надевал. До утра. Жизнь тяжела, хорошо, что коротка!
— Чего надевал? — обомлел Леха.
— Да объявление нашел в Интернете: 'Познакомлюсь с девушкой, для которой интимные отношения — натягивание на нее утром колготок'. И подумал: значит, что-то в этом есть приятное. Решил попробовать на деле. Всю ночь я надевал на нее колготки. Потом снимал. Потом опять надевал. И так до зари.
— Издеваешься?! — погрозил кулаком Леха. — Смотри, врежу! Настоящий кретин!
— Какое издевательство?! — Николай сделал наичестнейшие, детски невинные глаза и прижал к груди руки. — Очень прикольно получилось. В этом действительно что-то есть, хочется их надевать опять и опять. А если Тушино не город, то и Коля не дурак!
— Интересная логика! А баба тебя по башке за это не съездила?
— Алексей! — крикнул Григорий. — Зайди ко мне!
Леха вошел и сел, угрюмо глядя в пол. Малышев мялся, перебирая на столе бумаги и не зная, как лучше начать трудный разговор.
— У меня несколько дней назад был двоюродный брат Инги, — наконец сказал Григорий. — Ее убили…
Леха вскинул на шефа дикие глаза.
— Зацепок пока никаких, — продолжал Малышев. — Совершенный 'висяк'… Но нам 'висяки', сам понимаешь, ни к чему. Ты что-нибудь знаешь?..
Леха с трудом разлепил губы:
— Кроме того, что ее паскудный братец замаран грязью по самые уши, больше ничего…
— Да? — живо заинтересовался Григорий. — И чем он так замаран? Вид довольно приличный…
— Тут одна фирма просила помочь, пакостили им здорово на сервере… Никоша разбирался и вышел на Охлынина. Его уже хорошо знают, он хакером трудится за хорошие деньги. Сейчас устроился снова. Кто платит, тот и заказывает вирусов. Но доказать ничего нельзя, сам понимаешь! А на предположениях далеко не уедешь! На вирусе ведь не написано, кто сию программку изобрел: Охлынин или другой подонок. Припугнуть разве… Но фирмы передают его имя из уст в уста…
— А ты давно ее видел?
— Давно… Очень давно… — пробормотал Леха. — Где ее похоронили?
Малышев взглянул на него виновато:
— Прости, не спросил… Могу позвонить Илье и выяснить.
— А экспертиза?
Григорий развел руками:
— Ударили по затылку чем-то тяжелым… Труп подбросили к дому, за гаражи. Хотя, возможно, она как раз шла домой… Ничего толком неясно! Кто будет возиться с неизвестной девушкой, приехавшей из Анапы?!
— Неизвестной? — повторил Алексей и встал. — Ты сказал — неизвестной?! Да ее тут знал каждый фонарный столб! Эта сука переспала с доброй половиной Москвы! И в этом виноват я!
Малышев замер:
— Ты?! При чем тут ты?! А ты… случайно… того… не сам ли девку пристукнул? Смотри, Алексей!
Леха махнул рукой:
— Ты что, шеф, сбрендил?! Я тебе все потом расскажу… Но пришил ее не я, вот те крест! — он перекрестился. — Могу поклясться на Библии. А что тебе рассказал этот поганый братец?
— Рассказал, что училась в университете, снимала квартиру… Подрабатывала. Недавно потеряла отца. Мать тяжело больна…
— Училась — это правда… — пробурчал Леха и вдруг снова заорал: — А он тебе не сказал, отчего умер ее отец? Нет?!
— Успокойся! — взмолился Григорий. — Никогда еще не видел тебя в таком состоянии!
Но Алексей его не слушал:
— Он умер от сердечного приступа, когда узнал, чем занимается в столице его единственная любимая дочь-студентка! Его радость, его надежда и опора в старости! А мать лежит с больным позвоночником. Помогает родная сестра Ингиного отца, мать этого паршивца Ильи! Сюда приехал как-то человек, который любил Ингу. Они из одного города. Как уж он все о ней разузнал, я не в курсе. Говорят, пошел на факультет, а там однокурсницы ему все и выложили. Он поехал в ЦДЛ и увидел там Ингу… Только она не шибко об отце убивалась! У нее — своя жизнь, у родителей — своя…
Григорий встал, подошел к Алексею, сильно нажал на его плечо и заставил сесть.
— Успокойся! — повторил он. — Теперь все равно ничего не исправишь…
— Ни раньше, ни теперь… — пробормотал Леха. — Я пытался… У меня ничего не вышло… Наверное, я делал что-то неправильно… Она меня не слушала. Надо было вернуться к ней, с ней остаться… Она так просила об этом… И тогда бы ничего не случилось…
Малышев взглянул на него удивленно:
— Ты в это веришь?
— Во что это?
— Да вот в то, что тогда бы ничего не случилось…
Леха ссутулился и опять уперся мрачным волчьим взглядом в пол:
— Не верю… Потому и не вернулся…
— Ну, вот видишь… Зачем тогда себя винить? Попробуй что-нибудь разузнать… Братец горит желанием найти и покарать наказать убийцу.
Алексей пожал плечами:
— Пусть покарает меня! Я согласен.
— Да перестань ты, в конце концов! — не выдержал и взорвался Григорий. — А в этом поросенке- хакере говорят лучшие родственные чувства. Все-таки двоюродная сестра, кузина…
— Дорогая кузина… — прошептал Леха.
— Что? — не расслышал Малышев.
— Дорогая кузина… — повторил Алексей. — Очень дорогая… Ты даже не представляешь себе, Гриша, сколько она стоила…
Но Малышев очень хорошо это представлял.
28
