приклеился взглядом к ее груди, на которой еле застегнулся купальник.
— Что, в столице нашей Родины таких нет? — лукаво спросила Инга и села на горячий песок.
— У нас в МАИ все девчонки как циркули, — пожаловался студент.
— Зато умные, — попыталась восстановить справедливость Инга.
— Это верно, — пробурчал Павел.
Было абсолютно ясно, что ему этот девичий ум по фигу. Его волнует совсем другое…
— А ты тоже еще в школе? — спросил он, приковавшись к Инге глазами надолго и всерьез.
— Через год окончу.
— И что дальше? Тоже не решила, как братан?
Инга пожала плечами и вытянулась позагорать:
— Год впереди. Успею…
— А чем ты любишь заниматься?
— Ничем не люблю, — честно отозвалась Инга. — Родители избаловали.
— А я люблю собирать грибы, — начал рассказывать Павел. — Мы ездим в лес всегда одной и той же небольшой компанией. Но грибов пока ни разу не собрали.
Инга фыркнула:
— Это еще почему? Они все разбегаются, вас заметив?
— А потому, что собираемся мы вроде за грибами, возьмем корзины и едем на электричке в известный нам лесок. Но по дороге пива набухаемся. Потом нам этого становится мало, опять кайфу хочется. Переходим на водку. А как прибудем на место — пытаемся грибы собирать, но без толку, ни одного не находим. Так до сих пор и не знаем: то ли они в тех лесах не растут, то ли мы каждый раз в таком состоянии, что грибов в упор не видим.
— Ты пьяница? — Инга пристально и с подозрением осмотрела парня.
Странный какой-то… На теле ни одного волоса, словно не мужчина. Правда, Илья тоже особой волосатостью, признаком мужественности, которым так любят кичиться парни, не отличался. Но для брата это все равно.
— Да не! — махнул рукой москвич. — Хотя иногда бывает. Один раз заявился пьяный даже на лекции. Смотрю, рядом сидят две незнакомые мне морды. Паренек весь из себя скромный, разумненький и с милой улыбкой, и с ним всего шугающаяся, трепетная девочка. Она сидела слева от меня, а парнишка — слева от нее. И я спьяну давай девочку лапать! Она боится, ежится и морщится, но ничего сказать не решается. Сопровождающий ее мальчик смотрел-смотрел, а потом ей ненавязчиво тихонько говорит: 'Наташ, ты не хочешь сесть на мое место? А то мне очень нравится твое!' Она обрадовалась, скромница: 'Конечно, давай поменяемся!' Поменялись. И что, вы думаете, я стал делать? Обнимать другую девчонку, сидевшую справа от меня. А с мальчиком завел задушевные хмельные беседы о трогательном прошедшем детстве, о космосе и человеке на нашей красивой Земле. Он, скромно улыбаясь, слушал и мирно понимающе мне поддакивал. Мы далеко сидели от лектора.
— У-у! — пропела Инга. — А я сначала подумала, что ты начал вместо девочки обнимать пересевшего мальчика…
— Не! Я не совсем извращенец… Но твоя мысль любопытна… Сперва трогал девочку, а когда вместо нее сел мальчик — не смутившись, принялся лапать его… Форма падения слишком серьезная…
Илья смеялся:
— По-моему, ты сочиняешь. Но интересно! А почему ты беседовал с мальчиком о космосе?
— Мечтаю туда слетать, — ответил Павел.
'Дурачок, — подумала Инга. — Отставший от жизни. Теперь о космосе не мечтают даже малые, совсем несмышленые дети. Это раньше все как один рвались в космонавты. Нынче только в олигархи, в Абрамовичи, ну на худой конец, в заместители Грефа'.
— А возьмут тебя? Там ведь подготовка будь здоров, а ты, — Илья окинул взглядом худого, совсем не спортивного москвича, — качка напоминаешь не сильно.
— Но говорят, лет через десять-пятнадцать могут построить пассажирский космический корабль, — оптимистично объявил студент.
— А ты представляешь, сколько будет стоить билет на этот кораблик? Миллионов десять, наверное.
— Представляю. Надо придумать, где заработать.
— Несколько миллиончиков? — Илья опять почесал свой длинный нос уточкой. — Планируешь занять место Билла Гейтса?
— Не… Может, банк ограбить? Представляешь — человек ограбил банк для того, чтобы на эти деньги слетать в космос!
Снова посмеялись.
Москвич подтянул свое полотенце поближе к Инге:
— Сяду поближе к солнышку.
Она усмехнулась:
— Я так на него похожа?
— Еще мы любим ходить в походы, — вместо ответа продолжал Павел рассказ о своих вкусах и пристрастиях. — Однажды проснулись утром… Ребята спали отдельно, девушки — отдельно. И только один парень спал в палатке вместе с семью девицами.
Инга уставилась на москвича с любопытством.
— И вот перед завтраком две девицы, смешав в кучу смех и раздражение, требуют от него за что-то извиниться. За что — никому не говорят. А тот канючит и не хочет просить прощения. Я говорю: 'Отстаньте вы от парня, совсем его зачмырили! Что он такого ужасного сделал?' Но тут вмешался мой друг Юрка, и что самое прикольное, на полнейшем серьезе заорал с настоящим пафосом: 'А ты почем знаешь, что он сделал?! Может, ночью их всех там поизнасиловал?! И они за это извинений требуют, а ты за него вступаться вздумал!'
Илья призадумался:
— Чтобы один парень за ночь изнасиловал семерых девушек?.. Только если вся семерка прямо возжелала… А вы, я так понимаю, спокойно спали и ничего не слышали…
— Ну, вы и трепачи! — возмутилась Инга. — И темы у тебя, студент, скажем прямо, почти непристойные!
Павел равнодушно пожал плечами:
— Смотря на чей взгляд и вкус. Подумаешь, темы! Народ у нас мало что знает и мало в чем толком разбирается. Я как-то купил белую льняную косоворотку с вышивкой. Пришел в ней на дежурство. Я подрабатываю охранником. Напарник говорит: 'О, русская рубашка! Молодец! Это по-нашему!' Пришел я в той же рубашке в институт. Руководитель семинара спрашивает: 'У вас украинская рубашка?' Пошел все в той же самой рубашке в общагу к приятелям. Один как заорет: 'Привет! У тебя, смотрю, белорусская рубаха! Здорово!'
— А какая она была на самом деле? — поинтересовалась Инга.
Вместо ответа Павел спросил:
— Может, надумаешь после школы к нам поступать?
— Чтобы разбавить собой общество циркулей?
— Хотя бы… Ты как относишься к технике?
— Плохо, — вмешался Илья. — Она путает отвертку с напильником, смертельно боится электрического тока и утверждает, что в телефоне его нет.
— Не ври! — обиделась Инга. — Я хорошо знаю отвертку в лицо! Но вообще-то я и вправду хочу выбрать что-нибудь гуманитарное.
— Тоже Литинститут?
— Нет, туда я не гожусь. Мне что-нибудь попроще.
— Пошли искупнемся! — вскочил с полотенца Павел. — Ты вся извалялась в песке!
И все трое со смехом понеслись к морю.
