влажногубая с зелеными глазами… Что главное во мне в этот миг? Истина, моя любовь, — и искренность, и желание разделить…
Ганеша, бог-творец шел с Шивой по лесу Канибурха.
— Бог Разрушения, — сказал он, — как я понимаю, ты нашел уже наказание для тех, кто отметил слова Сиддхарты не просто ухмылкой.
— Ясное дело, — сказал Шива.
— Сделав так, ты уничтожаешь его эффективность.
— Какую эффективность? Что ты имеешь в виду?
— Убей вон ту зеленую птицу на молодой ветке.
Шива двинул трезубцем, и птица упала.
— Теперь убей ее самца.
— Я его не вижу.
— Ну, любую другую из ее стаи.
— Ни одной не вижу.
— И не увидишь, потому что эта лежит здесь мертвая. Так что, если желаешь, убей сначала тех, кто слушал слова Сиддхарты.
— Я уловил смысл твоих слов, Ганеша. Пока он останется на свободе.
Ганеша, бог-творец смотрел на джунгли вокруг. Хотя он шел по королевству призрачных кошек, он не боялся зла: рядом с ним шел Бог Хаоса, и Трезубец Разрушения защищал его.
Вишну Вишну Вишну смотрел на Браму Браму Браму…
Они сидели в Зале Зеркал.
Брама крепко держался на Восьмисложной Тропе, триумф которой есть Нирвана.
Выкурив три сигареты Вишну откашлялся.
— Да, Господин? — спросил Брама.
— Могу я осведомиться, зачем этот буддийский трактат?
— Ты не нашел его чарующим?
— Нет, не слишком.
— Это уж твое лицемерие.
— Что ты хочешь сказать?
— Учитель должен показывать хотя бы умеренный интерес к собственным урокам.
— Какой еще Учитель? Какие уроки?
— Конечно, Татагатха. Зачем бы еще в недавние годы Бог Вишну стал воплощаться среди людей, как не для того, чтобы учить Пути Просветления?
— Я?…
— Эвива, реформатор, убравший из людских мозгов страх реальной смерти. Те, кто не родится снова среди людей, теперь уходят в Нирвану.
Вишну улыбнулся.
— Лучше объединиться, чем бороться за искоренение?
— Почти эпиграмма.
Брама встал, взглянул на зеркала, взглянул на Вишну.
— Итак, когда мы отделаемся от Сэма, ты будешь реальным Татагатхой.
— Как мы избавимся от Сэма?
— Я еще не решил, но открыт советам.
— Не могу ли я посоветовать, чтобы он был воплощен в джек-птицу?
— Можешь. Но тогда кто-нибудь может пожелать, чтобы джек-птица воплотилась в человека. Я чувствую, что у него есть заступники.
— Ну, у нас еще есть время рассмотреть эту проблему. Спешить некуда, раз он теперь под охраной Неба. Я сообщу тебе свои мысли насчет этого дела, как только они у меня будут. Сразу нелегко.
Затем они они они вышли вышли вышли из Зала.
K Вишну вышел из Сада Радостей Брамы; как только он ушел, сюда вошла Леди Смерть. Она обратилась к восьмирукой статуе с виной, и статуя стала играть.
Услышав музыку, подошел Брама.
— Кали! Любезная Дама! — возвестил он.
— Могуч Брама, — ответила она.
— Да, — согласился Брама, — так могуч, как только можно пожелать. А ты так редко бываешь здесь, что я безмерно рад твоему визиту. Пройдемся по цветущим тропинкам и поговорим. Ты прекрасно одета.
— Спасибо.
Они пошли по цветущим тропинкам.
— Как идут приготовления к свадьбе?
— Хорошо.
— Вы проведете медовый месяц в Небе?
— Нет, мы планируем провести его подальше отсюда.
— Где же, могу я спросить?
— Мы еще не решили.
— Время летит на крыльях джек-птицы, дорогая. Если ты и Лорд Яма пожелаете, можете пожить в моем Саду Радостей.
— Спасибо, Создатель, но это слишком роскошное место, чтобы два разрушителя проводили здесь время и чувствовали себя легко. Мы поедем куда-нибудь подальше.
— Как хотите. — Он пожал плечами. — Что еще у тебя на уме?
— Что с тем, кого называют Буддой?
— С Сэмом? Твоим бывшим любовником? А что с ним, в сущности? Что ты хотела бы знать о нем?
— Как он… Как с ним поступят?
— Я еще не решил. Шива советовал мне подождать некоторое время, прежде чем что-нибудь сделать. Таким образом мы можем проверить его воздействие на общество Неба. Я решил, что Вишну станет Буддой ради исторических и теологических целей. А что касается самого Сэма, я прислушаюсь к любому разумному совету.
— Ты однажды предлагал ему божественность.
— Да. Однако он не согласился.
— Что, если ты снова это сделаешь?
— Зачем?
— Не будет существовать теперешней проблемы, а он не очень талантлив индивидуально. Его таланты делают его ценным добавлением к пантеону.
— Такая мысль появлялась и у меня. Теперь он должен бы согласиться, поскольку тут — быть или не быть. А я уверен, что он хочет жить.
— Есть средства точно удостовериться в этом.
— А именно?
— Психозонд.
— А если это покажет недостаток обязательств к Небу, и будет…
— Не может ли быть изменен сам его мозг, скажем, Лордом Марой?
— Никогда не думал, что ты грешишь сантиментами, богиня. Но ты, похоже, очень хочешь, чтобы он продолжал существовать, хоть в любой форме.
— Возможно.
— Ты знаешь, что если с ним сделать такую вещь, он уже не будет прежним. Он очень изменится. И его талант может пропасть вовсе.
— С течением лет все люди естественно меняются; меняются мнения, верования, убеждения. Одна
