Пока он летел, в нем усиливалось ощущение преследующей его тени. Она затаилась где-то на периметре поля его зрения, но как он ни вертел головой, тень ускользала от его взгляда. Но она все время была здесь, и увеличивалась.
Впереди преграда. Неподалеку ворота. Талисман мог открыть запоры, мог согреть человека на холоду, мог перенести его в любое место мира…
Послышался звук хлопающих крыльев.
— Лети! — прогремел голос в его голове. — Увеличивай скорость, Связующий! Лети быстрее! Быстрее!
Это было самое странное ощущение из всех, когда-либо испытанных им: он чувствовал, что движется вперед и вперед, но ничего не менялось — ворота не приближались. При всем ощущении страшной скорости он не двигался.
— Быстрее, Связующий! Быстрее! — кричал дикий бухающий голос. — Соревнуйся с ветром и молнией в скорости движения!
Сэм старался остановить испытываемое им чувство движения.
Затем его ударили ветры, могучие ветры, кружащиеся над Небом. Он боролся с ними, но голос звучал совсем рядом, хотя он не видел ничего, кроме тени.
— Чувства — это лошади и объекты дорог, по которым они путешествуют, — сказал голос. — Если разум связан с мозгом, который отвлечен в сторону, он теряет проницательность.
И Сэм узнал великие слова Хатхи Упанишад, гремевшие позади него.
— В этом случае, — продолжал голос, — чувства становятся неуправляемыми, подобно плохим, одичавшим лошадям в руках слабого возницы.
Небеса над Сэмом взорвались молниями, и тьма окутала его.
Он старался связать энергию напавшего на него, но не нашел ничего, что можно было схватить.
— Это нереально! — выкрикнул он.
— Что есть реальность, а что — нет? — спросил голос. — Твои лошади убежали от тебя.
Секунда ужасающего мрака, словно он проходил через вакуум чувств. Потом — боль. Потом — ничего.
В деловых сношениях плохо быть самым старым из младших богов.
Он вошел в Зал Кармы, попросил аудиенции с представителем Колеса, очутился в присутствии Лорда, который два дня тому назад отказался проверять его.
— Ну? — спросил он.
— Я извиняюсь за отсрочку, Господин Муруган. Наш персонал был занят приготовлениями к свадьбе.
— Значит они бражничали вместо того, чтобы готовить мне новое тело?
— Не говори так, Господин, словно это и в самом деле твое тело. Это тело дается тебе взаймы Великим Колесом в соответствии с твоими теперешними кармическими нуждами…
— И оно не готово, потому что материал пропили?
— Оно не готово, потому что Великое Колесо вращается в манере…
— Я хочу иметь тело самое позднее завтра вечером. Если оно не готово, Великое Колесо может стать джаггернаутом для управляющих им! Ты слышишь меня и понимаешь, Лорд Кармы?
— Я слышу тебя, но твоя речь не подходит для этого места…
— Пересадку рекомендовал Брама, и он хочет, чтобы я появился на праздновании свадьбы в новом теле. Не сообщить ли ему, что Великое Колесо неспособно выполнить его желания, потому что поворачивается слишком медленно?
— Нет, Господин. Тело будет готово вовремя.
— Прекрасно.
Он повернулся и вышел.
Лорд Кармы сделал за его спиной древний мистический знак.
— Брама!
— Да, богиня?
— Насчет моего намека…
— Да, будет сделано, как ты просила, мадам.
— Я хотела бы по-другому…
— По-другому?
— Да, Господин. Я хотела бы человеческую жертву.
— Нет…
— Да.
— Ты еще более сентиментальна, чем я думал.
— Так будет это сделано, или нет?
— Откровенно говоря, в свете недавних событий я предпочел бы этот способ.
— Значит решено?
— Пусть будет по твоему желанию. Теперь в нем оказалось больше силы, чем я думал. Не будь часовым Бог Иллюзии… я не предполагал, что тот, кто был так долго спокоен, мог оказаться таким… талантливым, как ты выразилась.
— Ты отдашь мне это существо в мое полное распоряжение, Создатель?
— С удовольствием.
— И добавишь на десерт Монарха Воров?
— Да. Пусть будет так.
— Спасибо, Могучий.
— Не за что.
— Есть за что. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Говорят, что в этот день, в этот великий день Бог Вайю остановил ветры Неба, и тишина сошла на Небесный Город и лес Канибурхи. Ситрагупта, слуга Лорда Ямы, готовил мощный погребальный костер на Брошенном Мире из ароматического дерева, смолы, благовоний, ароматов и дорогих одежд; и на этот костер он положил Талисман Связующего и громадный плащ из синих перьев, принадлежавший Сриту, главе демонов Катапутны; он также положил меняющую форму драгоценность Матерей из Купола Жара и шафрановую мантию из пурпурной рощи Алондила, которая, как говорили, принадлежала Татагатхе Будде. После ночи Фестиваля Первых была полная утренняя тишина. В небе не было видно никакого движения. Говорили, что демоны невидимо пролетали по верхней части воздушного пространства, но боялись приближаться к собранным здесь предметам Власти. Говорили, что было много знаков и знамений, означающих падение могущества. Теологи и святые историки говорили, что тот, кого звали Сэм, отрекся от своей ереси и отдал себя на милость Тримурти. Говорили также, что богиня Парвати, которая была то ли его женой, то ли матерью, то ли сестрой, а то и, может быть, всеми ими, бежала с Неба, чтобы жить в скорби и печали среди ведьм восточного континента, которых считала родственницами. На заре великая Птица Гаруда, лошадь Вишну, клюв которой раздроблял колесницы, шевельнулась в момент пробуждения в своей клетке и издала единственный хриплый крик; он пронесся по Небу, дробя стекла, эхом прокатываясь по стране, будя всех спящих. В спокойном лете Неба начался день Любви и Смерти.
Улицы Неба были пусты. Боги до времени сидели по домам в ожидании. Все порталы Неба охранялись.
Вор и тот, кого почитатели называли Махасаматман (считая его богом), были освобождены. В воздухе внезапно похолодало, и это было предзнаменование.
Высоко-высоко над Небесным Городом, на платформе, венчающей Шпиль высотой в милю, стоял Бог Иллюзии, Мара, Мастер Снов. На нем был его многоцветный плащ. Мара поднял руки, и энергия других богов вливалась через них, добавляясь к его энергии.
В его мозгу формировался сон. Затем Мара швырнул его, как высокая волна бросает воду на
