Яма уехал из Сада Радостей до обеда. Хотя это выглядело опасным нарушением этикета, все знали, что Яма — самый дисциплинированный из богов, и поняли этот факт и его причины. Так что он оставил Сад Радостей и поехал к месту, где Небо кончалось.
Он пробыл этот день и последующую ночь на Брошенном Мире, и его никто не тревожил никакими призывами. Он провел какое-то время в каждой из пяти комнат Павильона Тишины. О чем он думал — его дело, и мы тоже не будем касаться этого. Утром он вернулся в Небесный Город и узнал о смерти Шивы.
Трезубец Шивы прожег еще одну дыру в куполе, но его голова была раздроблена, как было установлено, тупым предметом.
Яма пошел к своему другу Кубере.
— Ганеша, Вишну и новый Брама уже предложили Агни занять место Разрушителя, — сказал Кубера. — Я думаю, он согласится.
— Это великолепно для Агни, — сказал Яма. — Кто убил Бога?
— Я много думал об этом, — сказал Кубера, — и считаю, что в случае с Брамой это был кто-то достаточно близкий, чтобы Брама принял от него отравленное питье, а в случае с Шивой — кто-то, хорошо знающий, как захватить его врасплох. Кроме одного свидетеля, никто не знает.
— Одно и то же лицо?
— Я бы поставил на это.
— Может, это часть заговора Акселерационистов?
— Трудно поверить. Те, кто симпатизирует Акселерационизму, не имеют настоящем организации. Акселерационизм слишком недавно на Небе, чтобы считать его чем-то стоящим. Интриги, возможно. Похоже, что делала это личность сама по себе, независимо от сторонников.
— Какие причины?
— Вендетта. Или какое-нибудь младшее божество желало стать старшим. Почему вообще кто-то кого-то убивает?
— Ты не думал о ком-нибудь в частности?
— Главнейшая проблема, Яма — устранить подозрения, а не искать их. Расследование передадут в твои руки?
— Не уверен, но думаю, что да. Но я найду того, кто это сделал, и убью его.
— Почему?
— Мне нужно что-то сделать, кого-то…
— Убить?
— Да.
— Мне жаль, мой друг.
— Мне тоже. Тем не менее, это моя привилегия и мое намерение.
— Я бы хотел, чтобы ты вообще не говорил со мной насчет этого дела. Оно явно конфиденциальное.
— Я никому не скажу, если ты не скажешь.
— Уверяю тебя, что не скажу.
— И знай, что я займусь кармическим слежением, психозондированием.
— Я упоминал об этом и Шиве говорил. Пусть будет так.
— До свидания, мой друг.
— До свидания.
Яма ушел из Павильона Локапалас. Через некоторое время туда вошла богиня Ратри.
— Приветствую тебя, Кубера.
— Приветствую, Ратри.
— Почему ты сидишь один?
— Потому что нет никого, кто разделил бы мое одиночество. А почему ты пришла одна?
— Потому что некому пойти со мной.
— Ты хочешь совета или разговора?
— Того и другого.
— Садись.
— Спасибо. Я боюсь, Кубера.
— Голодна?
— Нет.
— Возьми плод и чашу сомы.
— Хорошо.
— Чего же ты боишься, и как я могу помочь тебе?
— Я видела, что Лорд Яма вышел отсюда…
— Да.
— Взглянув в его лицо, я увидела, что он — Бог Смерти, и что есть сила, которой должны бояться даже боги…
— Яма силен, и он мой друг. Смерть могущественна, и она никому не друг. Но они оба существуют вместе, и это удивительно. Агни тоже силен, и он Огонь. Он мой друг. Кришна может быть сильным, если пожелает. Но он никогда не желает этого. Он изнашивает тела с фантастической скоростью. Он пьет сому и занимается музыкой и женщинами. Он ненавидит прошлое и будущее. Он мой друг. И, наконец, в Локапаласе я, и я не силен. Тело, которое я ношу, почему-то быстро жиреет. И я для моих трех друзей скорее отец, нежели брат. Через них я ценю музыку, любовь и огонь, потому что все это — жизнь, и я люблю своих друзей как людей или как богов. Но другой Яма пугает меня тоже, Ратри. Потому что, когда он принимает свой Аспект, он — вакуум, который вгоняет в страх беднягу-толстяка. Тогда он никому не друг. Так что не стесняйся того, что боишься моего друга. Ты знаешь, что когда бог встревожен, его Аспект бросается поддержать его, о богиня Ночи, как даже сейчас в этой беседке становится темнее, хотя день далеко не кончен. Ты проходила мимо встревоженного Ямы.
— Он вернулся так неожиданно.
— Да.
— Могу я спросить, почему?
— Боюсь, что это дело конфиденциальное.
— Оно касается Брамы?
— Почему ты так думаешь?
— Я уверена, что Брама умер. Я боюсь, что Яму призвали сюда, чтобы он нашел убийцу. Я боюсь, что он найдет меня, хотя бы я призвала на Небо всю столетнюю ночь. Он найдет меня, и я не смогу встать лицом к вакууму.
— Что ты знаешь насчет предполагаемого убийства?
— Я уверена, что последняя видела Браму живым, или первая видела его мертвым — в зависимости от того, что означали его судороги.
— Каковы были обстоятельства?
— Я пришла в его Павильон вчера рано утром, чтобы просить его сменить гнев на милость и позволить Парвати вернуться. Мне сказали, что он в Саду Радостей, и я пошла туда…
— Кто сказал?
— Одна из его женщин. Я не знаю ее имени.
— Ладно, давай дальше. Что произошло затем?
— Я нашла его у подножия голубой статуи. Он весь дергался. И дыхания не было. Затем он перестал дергаться и затих. Сердце его не билось, пульса не было. Я снова призвала часть ночи, чтобы она укрыла меня, и ушла из Сада.
— Почему ты не позвала на помощь? Может быть, было еще не поздно.
— Потому что я хотела его смерти. Я ненавидела его за то, что он сделал с Сэмом, за то, что он выгнал Парвати и Варуну, за то, что он сделал с архивариусом Тэком, за…
— Хватит. Это затянется на весь день. Ты прямиком ушла из Сада, или сначала вернулась в Павильон?
