будет счастьем. Люк представил их на огромной кровати Д'Арси на его ферме. Он играл пальцами с вьющимися концами длинной толстой косы, которую заплел прошлым утром.
— А ты не пахнешь?
Она сонно вздохнула, устраиваясь поудобнее, и уткнулась лицом в его шею. Ее губы скользили вдоль груди Люка, и вид этого розового рта у его смуглой кожи заставил прокатиться по телу мужчины волну желания. Ариэль не спасла положения, погладив плоский живот, словно Люк был Зевсом. Эта мысль совсем не понравилась ему, но тут Ариэль вяло прошептала:
— Я когда-нибудь говорила, как ты уютен в горизонтальном положении, хотя и состоишь из одних мускулов и костей? Не могу представить себе, что спала отдельно от тебя… мой дорогой Люсьен…
Минуту спустя она уснула, и Люк был оставлен наедине со своими мыслями. Прошло много времени с тех пор, как он нуждался в ней, чтобы умереть. Теперь она нужна ему, чтобы жить. Ариэль глубоко вздохнула, протестуя против слишком сильного объятия. Медленно Люк заставил себя расслабиться. На время, по крайней мере, его жена прижималась к нему, нуждалась в нем так же, как и он в ней.
Следующий день тянулся бесконечно, мулы были измотаны крутым склоном, который привел их к Снейк Ривер. Ариэль мастерски выполняла инструкции Люка. Миссис Паркинсон потеряла коробку с лоскутами и нитками, тихо заплакав, когда шкатулка упала в серую реку. Этим вечером для скота нашлось хорошее пастбище, лагерь разбили на лугу. После того как Паркинсоны были устроены на ночь, Ариэль решила искупаться в ручье где-нибудь поблизости.
— Ненавижу грязь, — решительно заявила Ариэль и вошла в холодную воду. — Она в моих ботинках, в еде и питье, я ношу ее на себе как вторую кожу. Я чувствую песок с головы до пят. Когда мы приедем в Орегон-Сити, я проведу целую неделю в ванной комнате.
Она начала яростно намыливать одолженную у Люка рубашку и свои брюки, потом села, скрипя зубами, в воду и откинулась назад, чтобы намочить волосы.
Несмотря на усталость. Люк подавил хохот, распиравший его. Она выглядела как маленький решительный мальчишка… Пока холодная вода не заставила затвердеть ее соски под мокрой одеждой, Ариэль терла себя, кипела от злости, ворчала и ругалась. Взглянув на него, отбросила с лица влажную прядь и погрузила пальцы в тяжелые волосы.
— Нет ничего более раздражающего и распутного, чем обнаженный мужчина, подсматривающий за леди в ее домашнем наряде. Люк. Отвернись.
Он направился к ней.
— Почему ты не снимаешь одежду? Ариэль поморщилась, выронив мыло. Ее взгляд быстро перескочил с возбужденного тела Люка на выпрыгнувшую из воды рыбу.
— Моя одежда грязная. Я тоже грязная. Я просто ускоряю процесс.
— А, понятно. — Он наклонился, чтобы намылить ее волосы, поддерживая тяжелые, длинные пряди.
— Я умерла. Это рай. Аминь, — прошептала Ариэль, закрыв глаза а доверилась заботам Люка.
Она счастливо улыбалась, явно наслаждаясь его вниманием. Он открыто рассмеялся и поцеловал ее холодные губы.
Ариэль ушла под воду, потом вскочила на ноги, отдуваясь, стряхнула волосы с лица и сурово взглянула на него.
— Проклятье. Ты чудовище. Сухопутная крыса.
Люк ухмыльнулся. Какой бы уставшей не была Ариэль, она наполняла его жизнь удовольствием.
— Муж. Любовник. Знаешь, мне пришло в голову, что я никогда не видел твое тело при свете дня. Эти веснушки могли рассыпаться и в других местах… м-м, интригующе. — Он откинул голову, рассматривая ее бедра, и нахмурился. — Я очень любопытен.
— Любопытен? Я покажу тебе любопытство, — левая рука Ариэль сжалась в кулак.
— М-м, интересно, миссис Д'Арси, совпадает ли огненный цвет вашей головы с кудряшками между ног.
Ответ был мгновенным и прекрасным. Вначале ошеломленно расширились ее глаза, потом краска начала медленно заливать тонкую шею и нежную кожу щек. Он приподнял бровь, влюбленно оглядывая ее тело под мокрой одеждой. Он смотрел, очарованный и веселый, как Ариэль бросилась на него в атаку. Люк ждал, предчувствуя прикосновение влажного тела Ариэль. Он послал ей воздушный поцелуй и ждал…
Миссис Паркинсон вскрикнула, не в силах пошевелиться. Люк быстро оделся и побежал к фургону.
На следующий день они двигались вперед, ухаживая за семьей и требуя от мулов все их силы. Первого августа Смитсон медвежьими объятиями приветствовал Люка. Они только что прибыли в Форт Босе, торговое поселение Гудзонской компании. Дородный хозяин каравана сгреб Ариэль со скамейки фургона и раскрутил как ребенка.
— Хвала Господу, вы спасены. Вдовы не давали мне покоя день и ночь, требуя посылки спасательного отряда. Проклятье, что?.. — Женщины обступили их, потащили купаться и обедать.
Лоренцо лизал лапы, гордился собой, лежа как герой на руках Лидии.
Ариэль поела с волчьим аппетитом, потом уснула на плече Люка, как она делала это последние три дня.
— О! — заворковала Анна, всплеснув руками. — Разве они не милы? Люк боролся со сном, осторожно передавая Ариэль в заботливые женские руки. Ее пальцы вцепились в его плечо, хотя глаза не открылись.
— Нет. Ты не оставишь меня, Люсьен. Не сейчас, — прошептала она сонно и обвила руками его шею. — Не смей оставлять меня, ты, чудовище.
Густые брови Смитсона взлетели вверх. Сиам ухмыльнулся, а Глэнис смахнула слезу.
— Она прилепилась к тебе как клещ, парень, — неловко проворчал Смитсон. Он просунул голову в палатку, которую готовили женщины. — Подъем в четыре, выезд в семь. Вам лучше немного отдохнуть, — тихо проговорил он.
Женщины отошли в сторону, когда Люк нес Ариэль в палатку. Она свернулась в его руках, следуя трехдневной привычке. Слишком усталый, чтобы протестовать. Люк позволил Лоренцо улечься у своих ног. В конце концов, он держал ангела в своих объятиях.
Дорога в бассейне Бент Ривер стала проверкой опытности переселенцев, надежности фургонов и. выносливости скота. Крутые, скалистые склоны спускались к переправам через реку, потом снова подъемы по извилистым, ненадежным горным тропам. Ломались колеса фургонов, росла раздражительность, а женщины из «вдовьего поезда» доказывали свою стойкость.
Узы их дружбы укреплялись, закаленные ледяным дождем и грязью. Каким бы ни изматывающим был день, вечерами они вместе пили чай из прекрасного китайского сервиза и делились мечтами. Каждый день прием пищи начинался с молитвы, приличные манеры соблюдались неукоснительно. Ежевечерне вокруг костра звучали церковные песнопения и тихие задушевные разговоры. «Вдовы» теперь высоко держали головы, они стали женщинами, которые двигались навстречу своей судьбе, их будущее призвание — добропорядочные жены.
Лошади Ариэль спокойно встречали все преграды и беспрекословно повиновались, когда другие животные паниковали. Ариэль награждала их кусочками сушеных яблок, тщательно чистила и заботливо ухаживала за огромными серыми красавцами.
«Вдовы» украсили цветами соломенные шляпы, прорезали в них дыры и надели на кобыл. Зевс свысока смотрел на шляпы, но временами казался довольным щегольским венком из полевых цветов, также как и своей кличкой.
Мужчины прерывали работу, чтобы посмотреть на маленькую женщину, скачущую на широкой спине мощного жеребца. Ариэль двигалась между лошадьми, под ними, перебираясь с одной спины на другую и всегда напевая вполголоса, смеялась и ласково разговаривала с гигантскими животными.
Эпизод с Паркинсонами придал новый оттенок отношениям Люка и Ариэль. Когда он охотился или помогал Вильсону вести переговоры с индейцами, она ужасно тосковала. При виде Люка ее сердце начинало бешено колотиться, и она еле сдерживала себя, чтобы не броситься к нему.
Однажды в неясном свете горных сумерек она смогла скрыть радость, когда Люк вернулся с короткой охоты. Грязный и усталый, он вел под уздцы лошадь, нагруженную тушей лося. Увидев Ариэль, Люк остановился. Сиам взял поводья и продолжал путь к лагерю, а Люк стоял, надменно ожидая, что она придет
