другие земли, разузнать как можно больше о Ченг-Цзе, а при возможности привезти из далеких стран какие-нибудь письменные свидетельства деяний Ченг-Цзе. Он также просил монахов записывать устные свидетельства деяний великого полководца и привозить вещи, имеющие отношение к Ченг-Цзе. Нобунага даже давал деньги монахам, чтобы им было на что эти вещи покупать. Теперь мне ясно, какие еще поручения даймё давал монахам — кому-то он поручил установить связь с одним из влиятельных монгольских вождей, наверное, с одним из сыновей Ченг-Цзе. А скорее всего, даймё послал под видом монаха или вместе с монахами своего доверенного человека. Когда мой брат последний раз был в Мацудайра-рю, мы говорили с ним и о даймё Нобунага. До брата дошли слухи, что Нобунага ищет союзников за пределами страны Ямато. Брат этим слухам не верил. Он говорил, японец никогда не станет иметь дело с чужестранцами, каким бы безумцем или негодяем он ни был. Похоже, брат ошибался. Я думаю, даймё Нобунага не просто интересуется деяниями Ченг-Цзе, он мечтает и о славе Ченг-Цзе. Вот, наверное, почему, когда я рассматривала письмо, мне пришла в голову мысль о Ченг-Цзе и мысль о пяти планетах.
— И когда тебе удалось прочитать письмо, ты еще больше укрепилась в подозрениях насчет Нобунага.
— Да. Если письмо предназначено Нобунага, сразу все становится на свои места. Вспомни письмо. «Верю тебе». Это может означать только одно. Кто-то из монгольских вождей признает Нобунага своим союзником. «Жди с момента восхода пятой до ее угасания». Чего ждать? На это указывают следующие строчки: «Пусть всегда горят огни. Будет от пятидесяти до ста». Речь идет о кораблях и об огнях, которые должны гореть на прибрежных скалах, указывая место, где можно пристать и высадиться на берег. О чем еще может идти речь? Я не вижу других объяснений. — Ацухимэ вела пальцем по иероглифам. — Нобунага и монгольский вождь давно ведут переписку и обо всем уже договорились. На это указывают вот такие слова: «Обещанное получишь» и «Там, где уговорились». А «обещанное» — это, я думаю, речь идет о положении Нобунага в захваченной монголами стране Ямато. «Звезды благоволят нам, обещают победу». Какую победу имеют в виду? Да, конечно, захват страны Ямато! Я думаю, Нобунага требовал себе не меньше, чем место правителя Японии. Правителя, который будет подчиняться монгольской империи, платить ей дань, будет править от имени монгольского императора и при поддержке монгольских войск. Но будет править. Всей страной Ямато. А в дальнейшем Нобунага, разумеется, надеется обмануть своих союзников, убрать тяжелую монгольскую руку со своего плеча и править уже совершенно единолично...
Ацухимэ говорила возбужденно, размахивала руками и потому смахнула с коленей листок с иероглифами. Артем наклонился, поднял, подал.
— Теперь вспомни, Алтём, предпоследнюю фразу из письма: «Отправлено семь гонцов». Здорово перестраховался вождь монголов! Что стало с одним гонцом, нам известно, но остаются еще шестеро. Хотя бы один из них добрался до Нобунага, в этом можно не сомневаться. Скорее всего, даймё уже прочитал письмо. И через два месяца где-то на побережье высадятся монгольские войска. Они соединятся с самураями даймё Нобунага. Предатель-даймё поведет эту орду хорошо известными ему дорогами. Поведет, скорее всего, прямо на Киото. Предавший свою страну предаст и своего императора. Скажи мне, если я не права, и скажи, в чем я не права!
Артем потер ладонью лоб. Над тем, что он сейчас услышал, требовалось крепко поразмыслить. Но при беглом взгляде сестра Хидейоши была права во всем. Во всяком случае, гладко складывает одно с другим, и из этого самым логичным образом вытекает третье.
— А... береговой охраны у вас нет? — задал Артем один из вопросов, которые у него возникли по ходу ее рассуждений. — Я почему спрашиваю — выходит, большая группа кораблей может подойти к берегу и высадить воинов незаметно?
— Страна Ямато — не только страна великих духом людей, но и страна множества островов...
— Я понял, — закивал Артем, — протяженная береговая линия. Охранять ее трудно, практически невозможно, вот ее никто и не охраняет. А для пущей надежности монголы всенепременно подойдут к берегу под покровом ночи и еще погоду, гады, выберут подходящую — пасмурную. Чтоб уж точно никто не засек.
— И пристанут в таком месте, где нет подводных камней, где можно подойти вплотную к берегу и где воинам можно выбраться на берег.
— Больше тебе скажу, Ацухимэ! Я кое-что слышал о монголах. Говорят, они не могут сражаться иначе как верхом на лошадях. На земле они чувствуют себя не так уверенно. Из этого следует, что на их кораблях будет много лошадок. Значит, требования к месту высадки еще больше возрастают.
— Но в любом случае им придется приставать к берегу и высаживаться вдали от поселений, — сказала Ацухимэ.
— Поэтому и нужен Нобунага, который огнями укажет место высадки, а потом проведет горными и лесными тропами прямо туда, куда надо, — подхватил Артем.
— Нобунага нужен больше для другого. — Ацухимэ вновь убрала письмо в тайник. — Если требовалось бы только провести по дорогам — сгодился бы любой, допустим, странствующий монах. Нобунага нужен как человек, который известен самураям и у которого отыщется много союзников внутри страны. Представь, монголы придут сами по себе, придут как захватчики — против них тут же сплотится вся страна. А если они придут всего лишь как союзники знатного самурая Нобунага, который хочет навести в Ямато порядок и наказать врагов императорского дома, — это совсем другое дело.
— Но чужестранцев у вас не любят, — проговорил Артем чуть растерянно. — Ведь Нобунага не может этого не понимать...
— Вот! — Ацухимэ вскочила с сухого щупальца-корня, ее глаза заблестели лихорадочным огнем. — Вот! И ты об этом тоже догадался! Не зря, я думаю, Алтём, даймё собирал свидетельства деяний Ченг-Цзе и скупал какие-то вещи, имевшие отношение к Великому Монголу. Представь, даймё вдруг объявит, что Ченг- Цзе по крови — японец, носитель частицы духа Ямато. И докажет это каким-нибудь древним свитком, в котором рассказывается, что отец Ченг-Цзе, монгольский вождь Есугей, прибыл из Страны островов. Или, допустим, отец Есугея или его дед прибыл отсюда, — это неважно. Тогда и дети Ченг-Цзе, получается, носители частицы божественного духа Ямато. И значит, Нобунага вправе был брать их в союзники. Представь, как сразу изменится отношение к Нобунага у других знатных самураев. Ты правильно об этом догадался, Алтём.
Артем не стал опротестовывать последнее заявление японки. Наоборот, акробат с самым серьезным видом кивал, будто все, что он сейчас слышит, для него далеко не новость, все это он уже давно просчитал и вычислил.
— Многие рады будут услышать, что полмира завоевал, оказывается, ваш соотечественник, японец. — Артем закинул ногу за ногу. — «Мы так и думали, — скажут они, — разве мог какой-то гайдзинский монгол покорить столько стран и народов, да ни за что! А вот японец мог, ему это несложно».
— Да, ты это верно подметил, Алтём, найдутся такие люди. — Девушка вновь присела на изгиб сухого дубового корня. — А Нобунага, я думаю, станет действовать так: не вступая ни в какие схватки, скрытно доведет войско от побережья до столицы, захватит Киото, возьмет в заложники императора и добьется, чтобы микадо провозгласил Нобунага сегуном. После этого у Нобунага будут развязаны руки.
— Да-а, — многозначительно протянул Артем, поглаживая щетину на подбородке. Собственно говоря, там была уже не щетина, там уже бородка отросла. Правда, хиленькая такая бородка, неубедительная, делавшая его похожим на меньшевика из советских фильмов про революцию. Хорошо, хоть Ацухимэ не знает, кто такие меньшевики.
— Кое-что мне пока остается неясным... — Артем сопроводил высказывание замысловатым кручением пальцев. — Ну хорошо, я понимаю, почему меня чуть не убил письмоносец. Я по дурости слямзил у него опознавательную монетку вместе с коробом. Он подумал, что я не просто так ворую, а подослан врагами... Ха! Я-то ладно, я от голода. Но он-то, он! Сел смотреть на циркачей, как дитя малое! Тайный человек называется, доверенное лицо монгольских вождей и будущего сегуна страны Ямато!
— А почему бы ему не посмотреть на циркачей? — Ацухимэ недоуменно выпятила губы и пожала плечами. — Он, наверное, уже десятки раз проделывал этот путь в оба конца и привык, что все проходит мирно и спокойно...
— И расслабился, что по-человечески понятно. Разумно, — признал Артем. — Согласен с тобой. Да, вот что мне еще неясно! Почему ты так уверена, что мастера Мацудайра убили из-за этого письма? Ведь ты же в этом уверена?
