— Считаешь, это удобно? — спросила Таня.
— Конечно, в мокром белье неудобно, — согласился Столбов. — Раздевайся-ка да становись в ванну — спину потру.
Минуты через три они вышли из ванной, выпустив облако пара.
— Момент, — сказала Таня, — тапочки найду.
— Зачем? — ответил Столбов. Без особого усилия подхватил ее на руки и понес к кровати. По пути спросил: — Ну, она хоть не сломана?
Татьяна, хохоча от щекотки, заявила, что пока нет, но очень даже возможно…
Дождь всегда располагает ко сну. Особенно людей, не спавших четыре дня подряд.
Поэтому, хотя еще тянулось лето, Таня проснулась едва ли не в сумерках. И не от биологического будильника, не от ливня за окном, но от слов Столбова:
— Доброе утро, пресс-секретарь. Хочешь новости узнать?
— Если они такие интересные, что меня можно будить ради них, — тогда хочу, — пробормотала Таня.
— А новость простая. Пока мы в Питере дурью маялись, пожары тушили, в Москве власть поменяли. Вот так.
Часть IV
Глава 1
Неизвестно, какой московский острослов придумал слово «расгурация», но на некоторое время оно стало модным термином. Может, не самым лучшим, а что делать? В русском языке нет слова для инаугурации наоборот.
Конечно, торжественной церемонии лишения Президента принадлежащих ему полномочий не произошло. Просто Дума проголосовала конституционным большинством за пересмотр основного закона — никто не удивился, а Совет Федерации тоже согласился со всеми новациями двумя третями своих членов.
Такой неожиданный прогиб сенаторов под Премьера не обошелся без потерь: кто-то скончался от инфаркта (нет, вы не подумайте, от натурального инфаркта!). Другого сенатора доставили в Совфед на комфортной «скорой» из ЦКБ — «скорая» осталась дежурить у здания в ожидании, когда же везти обратно бедолагу. А уж сколько было микроинсультов, так и осталось вечной врачебной тайной.
Но продавили — и политическая модернизация состоялась. После чего Президенту ничего не оставалось, как подписать документ, отбирающей у него право отправлять в отставку председателя правительства, назначать губернаторов и еще примерно половину нынешних прав. Само собой, все отобранное передали Премьеру.
Ядерный чемоданчик пока оставили. Также Президенту оставили право назначать-снимать полпредов (правда, неясно, с какими полномочиями), принимать президентов других стран, да еще неприкосновенность.
Нельзя сказать, чтобы народ был в шоке. Август принес новые неприятности, и на их фоне перемены в верховной власти забылись столь же быстро, как и недавний пожар в окрестностях Питера.
Железнодорожные и автобусные тарифы не уменьшились, а картофельная чума продолжала закрывать недорогие рынки. Свой вклад в подорожание овощей-фруктов внесла и засуха. Сахар и все радости, с ним связанные, продавался по непривычно кусачей цене. Вдобавок на профилактику остановилась одна из волжских ГЭС, после чего электричество подорожало — где на десять процентов, где на четверть.
Население, особенно в малых городах, бурчало и ворчало: мол, так жить нельзя. Дальше ворчания дело не шло: вожаки, всегда охочие позвать на митинг, куда-то подевались. Партийные лидеры притихли: они если и появлялись на экране, то что-то вяло повторяли об олигархическом реванше и бюрократическом засилье. Слухи о том, что в связи с политической модернизацией они получили немалые суммы, а также предложения, от которых невозможно отказаться, наверное, были слухами. Кто проверит?
Приумолкли и немногочисленные главари профсоюзов (конечно, неформальных). Кто-то отправился в отпуск и не вернулся на свой автозавод — предложили место в областной администрации, согласился. Кто- то отправился в отпуск и просто не вернулся — пьяная драка и убийство, чего только на отдыхе не бывает? Что же касается немногочисленных московских несогласных, то их перед митингами брали прямо в метро.
Первая и единственная партия страны, то и дело взбадриваемая пинками из Москвы, проводила собрания актива и объясняла ситуацию. В стране завершается политическая модернизация, направленная на предотвращения реванша «лихих девяностых». Когда она завершится, а это скоро, то и цены на сахар опустятся, и билеты РЖД подешевеют, и электричество года три дорожать не будет.
Телевизор твердил примерно о том же. Население уже не то, что не верило телевизору и активу, оно просто их не слышало.
Интеллигентно-либеральная часть общества не понимала, что происходит. С одной стороны, вроде жизнь стала хуже, причем для всех. С другой стороны, президентская вертикаль вроде бы превратилась в парламентскую республику — раскрутили гайки. А еще Премьер посетил могилу Солженицына и сказал о необходимости сбережения народа и о том, что надо жить не по лжи. А Президент пригласил в Кремль Каспарова и сыграл с ним в шахматы (о результатах не сообщалось). На «Эхо Москвы» начались осторожные разговоры о небывалом феномене — осенней оттепели.
Мэр города Клусьево Вадим Новосильцев проснулся в почти прекрасном настроении. Почему в «почти»? Ну, как говорится на соседней Вологодчине, «всех делов-то не поделаш». Всегда тянется охвостье старых проблем, а на грани окоема — тени новых. К примеру, выборы в Госдуму. Пусть до них больше четырех месяцев, все равно какие-то телодвижения надо совершать уже сейчас. Чтоб сверху увидели.
