Председательствующий. Для этого у него была удобная квартира?
Власик. У него я бывал очень редко.
Председательствующий. Служебные разговоры Вы в присутствии Стенберга вели?
Власик. Отдельные служебные разговоры, которые мне приходилось вести по телефону в присутствии Стенберга, ничего ему не давали, так как обычно я вел их очень односложно, отвечая по телефону «да», «нет». Один раз был случай, когда я в присутствии Стенберга вьшужден был разговаривать с одним из заместителей министра. Разговор этот касался вопроса устройства одного аэродрома. Я тогда сказал, что меня этот вопрос не касается, и предложил обратиться ему к начальнику ВВС.
Председательствующий. Оглашаю Ваши показания, данные на предварительном следствии 11 февраля 1953 года:
«Должен признать, что я оказался настолько беспечным и политически недалеким человеком, что во время этих кутежей в присутствии Стенберга и его жены вел служебного характера разговоры с руководством МГБ, а также давал указания по службе своим подчиненным».
Вы подтверждаете эти свои показания?
Власик. Я подписал на следствии эти показания, но в них нет ни одного моего слова. Все это — формулировка следователя.
Я говорил на следствии, что не отрицаю фактов ведения мною во время выпивок со Стенбергом служебных разговоров по телефону, но заявлял, что понять из этих разговоров ничего нельзя было. Кроме того, прошу учесть, что Стенберг в течение многих лет работал по оформлению Красной площади и знал очень многое по вопросам работы органов МГБ.
Председательствующий. Вы заявляете, что в протоколе нет Ваших слов. Это относится только к разбираемому нами эпизоду или ко всему делу в целом?
Власик. Нет, так это расценивать нельзя. То, что я не отрицаю своей вины в том, что мною велись разговоры служебного характера по телефону в присутствии Стенберга, это я заявлял и на следствии. Я также говорил, что в этих разговорах, возможно, затрагивались вопросы, которые могли быть знакомы Стенбергу, и он мог почерпнуть из них что-либо. Но следователь мои показания записывал своими словами, в несколько иной формулировке, чем та, которую я давал при допросах. Более того, следователи Родионов и Новиков не давали мне возможности вносить какие-либо исправления в записываемые ими протоколы.
Председательствующий. Был случай, когда вы в присутствии Стенберга разговаривали с главой правительства?
Власик. Да, такой случай имел место. Правда, разговор сводился только к моим ответам на вопросы главы правительства, и Стенберг, кроме того, с кем я говорю, понять ничего из этого разговора не мог.
Председательствующий. Вы что же, называли главу правительства по имени, отчеству или по фамилии?
Власик. Во время разговора я называл его по фамилии.
Председательствующий. О чем был этот разговор?
Власик. Разговор шел о посылке, которую прислали главе правительства с Кавказа. Я эту посылку направил в лабораторию на анализ. Анализ требовал времени, и, естественно, посылка на некоторое время была задержана. Кто-то о получении посылки доложил ему. В результате этого он позвонил мне, стал спрашивать причины задержки передачи ему посылки, стал ругать меня за задержку и потребовал, чтобы посылка была немедленно передана ему. Я отвечал, что сейчас проверю, в каком положении дело, и доложу ему.
Председательствующий. Откуда велся этот разговор?
Власик. С моей загородной дачи.
Председательствующий. Вы сами звонили по телефону или Вас вызвали к нему?
Власик. К телефону вызвали меня.
Председательствующий. Но Вы могли, зная, с кем будет разговор, удалить Стенберга из комнаты.
Власик. Да, конечно, мог. И, кажется, даже я закрывал дверь в комнату, из которой вел разговор.
Председательствующий. Сколько раз Вы предоставляли Стенбергу место в служебном самолете, принадлежащем Управлению охраны?
Власик. Кажется, два раза.
Председательствующий. Вы имели на это право?
Власик. Да, имел.
Председательствующий. Что, это предусматривалось какой-либо инструкцией, распоряжением или приказом?
Власик. Нет. Специальных указаний на этот счет не было. Но я считал возможным разрешить Стенбергу лететь в самолете, так как он отправлялся в рейс пустым. То же самое делал и Поскребышев, предоставляя право полета в этом самолете сотрудникам ЦК.
Председательствующий. А не значит ли это, что, в частности, у Вас дружеские и приятельские отношения к Стенбергу взяли верх над служебным долгом?
Власик. Получается так.
Председательствующий. Вы выдавали пропуска для прохода на Красную площадь во время парадов своим друзьям и сожительницам?
Власик. Да, выдавал.
Председательствующий. Вы признаете, что это было злоупотреблением с Вашей стороны служебным положением?
Власик. Тогда я этому не придавал особого значения. Сейчас же я расцениваю это, как допущенное мною злоупотребление. Но прошу учесть, что давал я пропуска только лицам, которых хорошо знал.
Председательствующий. Но Вами давался пропуск на Красную площадь некоей Николаевой, которая была связана с иностранными журналистами?
Власик. Я только сейчас осознал, что совершил, давая ей пропуск, преступление, хотя тогда не придавал этому значения и считал, что ничего плохого произойти не может.
Председательствующий. Своей сожительнице Градусовой и ее мужу Шрагеру Вы давали билеты на трибуны стадиона «Динамо»?
Власик. Давал.
Председательствующий. А куда именно?
Власик. Я не помню.
Председательствующий. Напоминаю Вам, что, пользуясь данными Вами билетами, они оказались на трибуне стадиона «Динамо» в секторе, где находились ответственные работники Центрального Комитета и Совета Министров. И Вам потом звонили по этому поводу, выражая недоумение указанным фактом. Вы помните это?
Власик. Да, я помню этот факт. Но ничего плохого в результате таких моих действий случиться не могло.
Председательствующий. А Вы имели право поступать так?
Власик. Теперь я понимаю, что не имел права и не должен был так поступать.
Председательствующий. Скажите, Вы со Стенбергом и своими сожительницами бывали в ложах, предназначенных для охраны правительства, имеющихся в Большом театре и других?
Власик. Да, в Большом театре я был один или два раза. Вместе со мной там были Стенберг с женой и Градусова. Кроме того, мы были раза два или три в Театре Вахтангова, Театре оперетты и т. д.
