прочитала:
— «Анастасия, красивая зеленоглазая блондинка с лицом Софи Лорен и фигурой Мэрилин Монро, материально и жильем обеспеченная, ждет свою судьбу. Если вам от тридцати до пятидесяти, вы цените радости жизни и мечтаете о счастье — пишите. Ваша внешность значения не имеет». — Ирка в сердцах едва не разорвала газету. — Какая зараза это написала, а? Нате вам, нетребовательный и бескорыстный гибрид Софи Лорен и Мэрилин Монро! Белолица, черноброва, нраву кроткого такого! Считай, эта дрянь заранее отбила всех мужиков у прочих соискательниц!
— Это называется «нечестная конкурентная борьба», — согласилась я. — Впрочем, утешься: я уверена, что в ближайшее время зеленоглазую Анастасию похоронит лавина писем, на которые она даже не сможет ответить.
— И я не буду ее жалеть, — кивнула Ирка. Она пошелестела газетой, уронила ее на пол, замолчала и надолго задумалась, беззвучно шевеля губами.
— Что это с тобой?
Ирка вздохнула:
— Объявление составляю. Сказать, что получается? «Ирина, толстая рыжая баба с фигурой коровы и лицом снеговика, материально и жильем обеспеченная — вот что правда, то правда, — ищет свое счастье. Пишите, если вам тридцать три года, вы красивый сероглазый блондин спортивного телосложения, по имени Монте Уокер или Сергей Максимов — значения не имеет».
— Что ты на себя наговариваешь, — неподдельно возмутилась я. — Ты вовсе не толстая, просто крупная. Большая! И фигура у тебя прекрасная, вполне пропорциональная! У Рубенса слюнки бы потекли! Да не будь нынче в моде селедки вроде меня, ты была бы супермоделью!
— Действительно, могу демонстрировать чехлы для танков, — грустно согласилась Ирка.
— Все, довольно. — Не в силах это слушать, я вскочила с кресла. — Ни слова больше! Я придумала, чем тебя занять: сейчас мы будем писать письмо Монте.
Я забегала по комнате в поисках чистого листа и ручки.
— Какое письмо? — При упоминании имени Монте Ирка ожила, заинтересовалась. — Письменные принадлежности в верхнем ящике… В верхнем, я сказала…
— Думаю, это будет обыкновенное дружеское письмо. — Я положила бумагу и ручку ей на колени и снова забралась в кресло. — Слегка поздравительное.
— «Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес!»— моментально процитировала подруга кота Матроскина.
Добрые отечественные мультики — наша общая любовь.
— Зачем же так? Пожелай ему скорейшего выздоровления, успехов в труде и счастья в личной жизни.
Ирка зачиркала ручкой. Я вдумчиво выбрала персик посочнее, с удовольствием его съела, вытерла руки салфеткой и вопросительно посмотрела на подругу:
— Ну, что там у тебя?
— Не мешай.
Ладно, я и сама не выношу, когда мне мешают работать. Пожав плечами, я взяла пульт и включила телевизор, пощелкала программами, нашла родной телеканал и заскрипела зубами: в эфире шла поздравительная передача «С музыкальным приветом!». Ведущая хорошо поставленным голосом вещала:
— …с днем рожденья Машеньку Сидорову. Дорогая Маша, слушайся маму, папу, родителей…
— Ха, шведская семья Сидоровых, — съязвила я.
— А? — Ирка очнулась, посмотрела на экран.
— Пусть улыбки дорогих тебе людей никогда не сходят с лиц твоих близких, — проникновенно сказала ведущая.
Я сплюнула.
— Не слушай тетю, Ира, — предупредила я. — Это плохой образчик произведения нужного нам жанра. Пиши сама, что и как угодно, только от души и без явного идиотизма.
Ирка кивнула и снова погрузилась в работу. Я выключила телевизор и сидела тихо, стараясь ей не мешать, но минут через двадцать мое терпение лопнуло, я выбралась из кресла, подкралась к Ирке и заглянула ей через плечо.
«Дорогой Монтик! Мне без тебя очень плохо», — на исчерканном листе можно было прочесть только это. У меня сжалось сердце. А потом у меня сжались кулаки. Я неслышно вышла из комнаты, оставив Ирку одну, тихо прикрыла за собой входную дверь и решительно зашагала по дороге к своему дому, на ходу приговаривая:
— Ну, Монте Уокер! Теперь ты будешь иметь дело со мной. Держись, поганец! Мы еще повоюем!
Маршевым шагом я вошла в дом, протопала на кухню и спугнула сладкую парочку. Зинка с Доном спиной ко мне стояли у окна, голова кузины лежала у него на плече, его рука — у кузины на талии. Надо же, как быстро поладили! Впрочем, чему удивляться, в очередной раз напомнила я себе: это же Зинка! Захотела найти себе пару — и сразу же нашла. Дубль первый, снято!
— Прошу прошения. — Извинившись, я попыталась тихо ретироваться, но наступила на кота, он душераздирающе взвыл и непоправимо нарушил очарование вечера.
— Не уходи, — остановила меня кузина.
Они обернулись, посмотрели на меня.
— Дон рассказал мне свою историю, — продолжила Зинка. — Я думаю, тебе нужно это послушать.
— Да? — Я вопросительно взглянула на Дона и тут же отвлеклась, увидев за окном сидящего в розовой клумбе Томку. Пес тянулся мордой к цветущему кусту.
— Томка, фу! — заорала я, бросившись животом на подоконник и едва не вывалившись во двор. Эта зараза за лето сожрала до корня четыре молодых деревца, теперь до роз добирается! Скоро двор у меня будет голый, как плац! — Том, ко мне!
Милый песик поспешно, но аккуратно сомкнул челюсти, перекусил стебель и с алой розой в зубах подбежал под окно, виляя хвостом и преданно глядя на меня выразительными карими глазами.
— Кармен, да и только! — восхитилась Зина.
— Да, к вопросу о карах и менах, — кстати вспомнила я. — Мы идем на байк-шоу?
— Если ты не возражаешь, мы побудем дома, — мило краснея, сказала кузина.
— Да ради бога! — согласилась я. — Оставайтесь, конечно, а мы с Иркой все-таки сходим, поглазеем на байкеров. Может, ей кто-нибудь понравится…
— Здесь весело, — прокричала мне Ирка.
— Что ты говоришь? — переспросила я.
Голоса терялись в диком шуме. Народу вокруг было множество, пеших больше, чем конных, но мотоциклы ревели, как звери, со сцены грохотал тяжелый рок, а меня от Ирки отделяло расстояние в добрый метр: зачем-то она остановилась в зоне контроля, хотя тех, кто пришел на байк-шоу с пригласительными билетами, суровые охранники пропускали без личного досмотра. И спасибо им за это, подумала я, подправляя на плече тяжелую сумку с булькающей контрабандой: проносить с собой выпивку было строго запрещено, но я заранее знала, что здесь спиртное будут продавать втридорога и наверняка в ассортименте будет только пиво, которое я не пью.
— Очень мило. — Ирка подошла ко мне, одергивая кофточку. Я с удовольствием заметила, что она улыбается. — Напрасно ты не пошла на досмотр. Меня так вдумчиво ощупали!
Обернувшись, Ирка послала воздушный поцелуй крепкому парню в красной форменной майке секьюрити. «Би-ип!» — взревело позади нас.
Я обернулась и поспешно уступила дорогу странному трехколесному гибриду: передняя половина у него была от мотоцикла, а задняя от легкового автомобиля. Управлял кентавром добродушный бородатый толстопуз.
— Какая прелесть! — восторженно воскликнула Ирка, посылая и ему воздушный поцелуй.
Дядька ухмыльнулся и нажал на клаксон:»Би-ип!»
— Ирка, давай-ка отойдем с дороги. — Я потянула подругу за рукав игривой обтягивающей
