которая, в идеале, должна была свалиться непосредственно на потрясенного злодея. Ступив ногой на ребра оглушенного мерзавца, я приняла бы в свои объятия плачущую от счастья Ирку.
Я потрясла головой, отгоняя видение. Голливудский сценарий в данном случае был абсолютно неприменим, потому как ни ножа, ни пистолетов у меня не было, а стальную дверь я могу одолеть только в компании пары слесарей или опытного «медвежатника». Поэтому я внимательно посмотрела на дом, пытаясь определить, где находится подруга. Слабый свет горел только в одном окне первого этажа. Я вспомнила расположение комнат и сообразила, что освещена гостиная.
Иркин дом — трехэтажный, два этажа жилые, а в цокольном находится гараж и кладовая. Окна первого этажа расположены в двух метрах над землей, и заглянуть в них просто так, без лестницы, смог бы только дядя Степа. Я не такая высокая, зато сообразительная!
Крадучись, я обошла дом, поднялась на высокое парадное крыльцо, скинула куртку, чтобы не мешала, и ступила на цоколь, выступающий вперед сантиметров на десять. Если плотно прижаться всем телом к кирпичной стене и держаться руками за подоконники, можно проползти по всему периметру дома, хотя мне достаточно повернуть за угол… вот так… и добраться до освещенного окна! Получилось!
Как хорошо, что Ирка не задернула шторы, тогда бы я ничего не увидела! А так, если подняться на цыпочки, вытянуть шею и заглянуть поверх подоконника, будет видна большая часть комнаты…
Сгорая от нетерпения и тревоги, я осмотрела доступную взору часть помещения. Легче мне не стало!
Сразу было видно, что в комнате происходила какая-то борьба. На это указывали перевернутый журнальный столик и настольная лампа, валяющаяся на ковре. Удивительно, что она не разбилась! Зато разбилось что-то другое, вроде вазы или бутылки: довольно крупный осколок посверкивал под самой лампой.
Я влипла носом в стекло, пытаясь расширить поле зрения, и увидела перед пустым креслом мягкий табурет, на котором покоился массивный гипсовый башмак. Вроде бы не сам по себе покоился, по-прежнему украшал Иркину ногу, но мне загипсованная конечность видна была только ниже колена. Все прочее, включая, как я надеялась, и остальное тело, темной грудой неподвижно лежало в углу. Самые страшные мои подозрения подтверждались! При мысли о том, что моя лучшая подруга убита, я содрогнулась, сорвалась с карниза и, ломая ногти о кирпичи, свалилась вниз, на трехлетнюю голубую ель, собственноручно посаженную Моржиком.
Колючие еловые ветви оказались достаточно упругими, и я ничего не сломала. То есть себе не сломала. Елка-то пару открытых переломов все-таки получила!
Не обращая внимания на боль от ушибов и ссадин, я бегом обогнула дом и птицей взлетела на крыльцо, прямо в открытую дверь, схватила на веранде саперную лопатку, которой Моржик окапывает пальмы и фикусы в кадках, и с угрожающе занесенным шанцевым инструментом ворвалась в гостиную. Сразу включила верхний свет и волчком завертелась на месте в поисках затаившегося врага.
— Ну, наконец-то! — сердито сказала Ирка, кверху пузом валяющаяся под батареей. — Развяжи меня!
Руки, плечи и даже шею подруги затейливо опутывал бельевой шнур. Петли не показались мне тугими, но выбраться из тенет самостоятельно Ирка не могла, потому что два-три витка шнура пришлись под подбородком и при неосторожном движении грозили задушить пленницу.
— Замри! — велела я, опуская лопатку пониже и прицеливаясь.
Аккуратно перепилила шнур в трех местах и распутала вздыхающую и охающую Ирку.
— Помолчи-ка, — попросила я слишком громко стенающую подругу. — За тобой ничего не слышно… Где он? Где этот злодей?
— А я почем знаю? — сердито буркнула Ирка, двумя руками осторожно снимая с табуретки ногу в гипсе. — Схватил мой сотовый и дал деру! Ты не встретила его во дворе? Значит, сидит где-то в доме, дрянь такая!
Я помогла ей встать и тут увидела на светлом ковре подозрительное темное пятнышко. Присела, чтобы его рассмотреть, и ахнула:
— Ирка, это кровь! Ты ранена?
И тут же у самого края ковра заметила стальную спицу с окровавленным концом.
— Или это ты его ранила?!
Я посмотрела на подругу с ужасом и восхищением. Надо же, какая женщина! Больная, беспомощная, она вступает в единоборство с бандитом, обороняясь от него вязальной спицей!
— Да ты что, спятила?! — Ирка посмотрела на меня как на ненормальную. — Чтобы я заколола живое существо?! Да никогда в жизни! За кого ты меня принимаешь?!
— Это, конечно, очень гуманно, — сказала я немного удивленно. — Но при всем моем уважении к твоему благородству одобрить непротивление злу насилием я не могу.
— Можно подумать, ты бы его убила, да? Или просто треснула по башке чем-нибудь тяжелым? — Ирка посмотрела на меня с вызовом и повысила голос. — Томка! Том, иди сюда! Ко мне, Том!
В ответ где-то в глубине дома послышался шум, и на зов прискакал пес. Морда его была испачкана чем-то белым, а из пасти свисала короткая веревочка.
— Давай, действуй, а я посмотрю, как ты будешь его наказывать! — сказала Ирка. — Кстати говоря, поводов для воспитательной беседы с применением ремня явно прибавилось. Судя по всему, эта зараза залезла в кладовку и сожрала как минимум палку колбасы — видишь, шпагат из пасти торчит. И еще он сунул свою грязную морду в мешок с мукой!
При упоминании слова «зараза» в моем смятенном мозгу что-то стало проясняться.
— Ира, прошу тебя, ответь мне только на один вопрос, — попросила я. — В доме есть посторонние?!
— Вот он и есть посторонний! — подруга обвиняющим жестом ткнула в радостного пса. — Ему место во дворе, в персональном вольере! Но кое-кто…
Тут она грозно посмотрела на меня.
— Кое-кто, уходя утром на работу, забыл плотно прикрыть входную дверь! И эта зараза, этот, не побоюсь такого слова, сукин сын, соскучившись и проголодавшись, вломился в дом и учинил в нем настоящий погром!
Я внимательно посмотрела на Томку, но решила отложить воспитательную работу до тех пор, пока не разберусь толком, что тут произошло. Убийц и бандитов в доме в данный момент нет, это я уяснила. Уже хорошо.
Я подняла и поставила на ножки перевернутое кресло, опустилась в него и, жестом пригласив Ирку присесть на диван, почти спокойно попросила:
— А теперь с самого начала, и поподробнее. Почему ты лежала на полу, кто тебя связал, чья кровь на вязальной спице, и зачем, черт побери, ты орала мне в трубку: «Ах, Леночка, спаси-помоги!»
Из Иркиного сбивчивого рассказа выяснилось следующее.
Благословив меня на поиски Яны Лори в цирке, подруга не находила себе места. Хотя нет, не так. Как раз место-то у нее было — удобное кресло с поставленным перед ним мягким табуретом: на табурете покоилась загипсованная нога. Но не было у Ирки занятия, достаточно увлекательного, чтобы заставить ее на время позабыть о всяких-разных Лори. С учетом того, что искомое интересное дело должно было быть спокойным, по возможности производимым в положении сидя, вариантов развлечь себя у Ирки было мало. Читать книжку, смотреть телевизор и просто плевать в потолок она уже пробовала — не помогло.
Как следует пораскинув мозгами, Ирка нашла, как ей показалось, хорошее решение проблемы свободного времени в условиях ограниченной подвижности. Она решила научиться вязать. Ей давно хотелось освоить этот процесс, а тут как раз такой прекрасный случай представился. Предвкушая, как она торжественно презентует любимому супругу собственноручно связанные шерстяные носки, Ирка вооружилась «Энциклопедией домашней хозяйки».
Вязальные спицы у нее имелись, они вместе с иголками, крючками, коклюшками и пяльцами были в сувенирном наборе «Сударушка», в незапамятные времена подаренном Ирке родной бабушкой, ныне покойной. Пряжи, правда, у подруги не было, но начинающая вязальщица решила, что ее прекрасно заменит бельевой шнур. Подходящий моток, как она помнила, лежал в ящике кухонного шкафчика.
Поглядывая в книжку, раскрытую на странице «Вяжем спицами. Урок первый», и напевая что-то вроде
