— Я, ты и Ника — получается трое, — невозмутимо ответила Ирка. — Бери чашку, наливай себе кофе, пока он не остыл.
Тут мое альтер эго обернулось, и я поняла, что ошиблась: это не мой «дубль», это Ника.
Ника — весьма любопытное создание, половую принадлежность которого определить затруднительно. По паспорту это тридцатипятилетний мужчина по имени Никита, по складу характера и манерам — восторженная барышня лет семнадцати. Иркин друг детства. Или подруга? Не знаю, как правильно. Ника- Никита — угнетаемое секс-меньшинство, таких еще называют «голубыми». Но враждебное отношение к нему «секс-большинств» ничуть не испортило Никиного легкого характера, он всегда весел, как птичка, и резв, как козлик.
— Приветик, Ленуська! — Ника кокетливо вскинул на меня длинные загнутые ресницы. — Выглядишь прелестно!
— Ты тоже, — буркнула я, обходя фальшивого двойника, чтобы взять с полки чашку и наполнить ее горячим кофе. — Признавайся, откуда у тебя эта черная майка? Я надевала ее — вот так же, с голубыми джинсами, — всего один раз, в боулинг-клуб, и ты не мог меня там видеть, это была закрытая вечеринка для прессы!
— Ах, умоляю тебя! — Никуша махнул наманикюренной ручкой. — Закрытая вечеринка на сто пятьдесят персон! Ты просто не заметила меня, я был там с очень-очень новым другом и поэтому не выпендривался, сидел в уголочке и изображал из себя паиньку.
— А я-то как раз не изображала, — вспомнила я. — Кажется, мы с Коляном устроили тогда небольшое шоу, сплясали суперзажигательное танго с частичным стриптизом…
— Что снимали? — заинтересовалась Ирка.
— Черный верх! — Я искоса посмотрела на Никин сексуальный джемпер и вздохнула. — Никуша! Что я должна сделать, чтобы ты прекратил мне подражать? Когда я в прошлом году подстриглась и сделала мелирование, ты сообразил себе такую же прическу! Когда мне подарили висячие сережки, ты снял с уха серебряное колечко и вдел туда такую же цепочку… А кто стащил у меня из сумки парижскую помаду?!
— В наших магазинах второй такой не нашлось, — потупился Ника.
— Если ты не перестанешь «косить» под меня, я буду носить исключительно мини-юбки и высокие каблуки! — пригрозила я.
Ника мечтательно вздохнул:
— Ах, Ленуська! Только представь: я — в мини и на шпильках! С эпилированными ногами! В чулках со стрелками! Это было бы упоительно! Восхитительно!
Он ласково улыбнулся и успокаивающе похлопал меня по руке:
— Не сердись, дорогая! Пойми: ты женщина моей мечты!
— Ты хочешь сказать, что мечтаешь о такой женщине? — Ирка ткнула в меня пальцем, испачканным джемом. — Ненормальный!
— Он хочет сказать, что мечтает сам быть такой ненормальной женщиной, — объяснила я.
Ника кивнул, аккуратно отщипнул кусочек булочки и положил его в накрашенный ротик.
— Отличные плюшки, — заметила я, впиваясь зубами в теплую сдобу.
— Упоительные и восхитительные, — согласилась Ирка. — Куплены в супермаркете в замороженном виде, разогреты в микроволновке. Ешь скорее, нам пора ехать.
— Куда это вам пора ехать? — я потянулась за второй булочкой.
— И никакой диеты! — завистливо пробормотал Никуша, любуясь тем, как я пожираю сдобу.
— Как это — куда? — Ирка нахмурилась. — Мы же вчера все решили! Мы едем в Лорис!
— Я еду в Лорис, — поправила я. — Ты сидишь дома и холишь свою больную ногу. С таким переломом тебе нечего делать в электричке.
— А при чем тут электричка? Мы поедем на машине!
— С ума сошла? — я покрутила у виска надкусанной плюшкой. — Там не дорога, а сплошной серпантин, с моим водительским мастерством мы загремим в первую же пропасть так, что ваш с Моржиком исторический слалом на задницах покажется невинной забавой!
— Разумеется, ты не сядешь за руль! — кивнула Ирка. — Я не самоубийца! Машину поведет настоящий мастер! Думаешь, почему с нами Ника?
— А, так это он поведет нашу «шестерку»? — я вопросительно уставилась на Никушу.
Он грациозно поднялся с табурета и сделал изящный реверанс. Ника — артист, он танцует в каком-то хореографическом ансамбле и имеет у публики большой успех. Особенно у вполне определенной части публики, перед которой Никушин коллектив выступает в ночных клубах и на закрытых вечеринках. Мне как- то довелось увидеть в исполнении Ники со товарищи «Танец маленьких лебедей», так что могу засвидетельствовать: в балетной «пачке» и чулочках с подвязками Никуша был неотразим! Присутствовавшие на вечеринке дамы имели в его лице серьезную конкуренцию.
Единственная по-настоящему мужская черта Ники — его водительское мастерство. Ника за рулем — просто Шумахер, такого сочетания ловкости, смелости и осторожности ни одна женщина добиться не сможет, уж кого-кого, а Нику никто не назовет обезьяной с гранатой!
— Тогда ладно, — согласилась я. — Если за рулем будет Ника, я согласна, можем ехать все вместе.
— Так чего же ты расселась?! — прикрикнула на меня подруга. — Солнце уже в зените, а нам еще ехать часов семь, не меньше! Живо заканчивай завтрак и собирай свои манатки! Ника, выводи машину! Мы отправляемся!
— Навстречу новым неприятностям, — тихо проворчала я, давясь остатками кофе.
Как в воду глядела!
Правда, поначалу это были мои личные неприятности. Выяснилось, что на подъезде к Лорису мне все-таки придется сесть за руль, потому что Никуша там нас покинет. У него в санатории «Голубая волна» отдыхает один старый добрый друг, и Ника, оказывается, согласился пилотировать нашу «шестерку» лишь для того, чтобы воспользоваться оказией и навестить близкого человека.
— Надо же, какое подходящее название — «Голубая волна», — недовольно проворчала я.
— Ну, не куксись, лапа, — просительно протянул Ника. — Тебе придется немножко поездить по поселку, но это совсем простенький фокус, ничего сложного. Лорис — миленькое маленькое местечко, две прелестные улицы и пяток очаровательных переулочков, даже ты не заблудишься.
— Не надо считать меня топографической идиоткой, — раздраженно попросила я. — Разумеется, я справлюсь с управлением машиной на жалких поселковых дорогах, просто мне неохота это делать! Так хорошо было сидеть в пассажирском кресле!
Ласковый Ника тут же выдал мне утешительный приз: начиненный жвачкой чупа-чупс.
— Правильно, Ника, пусть она заткнется! — одобрила действия приятеля Ирка. — Рулить ей, видите ли, неохота! Барыня какая нашлась!
— А ты вообще помолчи, — огрызнулась я. — Ты вообще лежишь кверху пузом, задрав ногу в потолок!
Сварливо переругиваясь, мы проделали весь путь до «Голубой волны», где радостно-оживленный Никуша, раскланявшись, нас покинул. Было условлено, что мы заберем его на этом же месте через три часа, в девять вечера — то есть уже в потемках.
— Ты там на встрече со старым другом не очень-то усердствуй, — попросила Ирка Никушу. — Не забывай, что на обратном пути тебе придется вести машину уже ночью, в темноте. Береги силы!
Я пересела за руль, и мы въехали в Лорис.
Было около шести часов вечера, солнце уже сидело наполовину в воде, и на пристани, куда мы выкатились, до конца проехавшись по главной улице поселка, не было ни души.
Солнце кануло в море — даже не булькнуло! В наступивших сумерках смутно виден был берег, слабо подсвеченный вычурными фонарями, которые здоровенными идиотскими подсвечниками торчали вдоль набережной. Фонарей было всего два, потому как площадь всей набережной не превышала пятидесяти квадратных метров. Вымощенная цветной плиточкой терраса примыкала к покрытой потрескавшимся асфальтом кривой улице и напоминала собой веселенький декоративный балкончик, нелепо приделанный к обшарпанному грязному сараю.
Спустившись по мраморной лесенке в три ступеньки на каменистый пляж, я потрусила наискосок через
