подружка.
— Утром срывался снег!
— Ты что? — Трошкина вытаращила глаза. — Ночью было плюс шесть, я смотрела вчерашний прогноз по телевизору!
— Не морочь мне голову, ладно? — устало попросила я, разворачиваясь спиной к Алке и берясь за ручку двери. — Мало ли, что скажут по телевизору!
С этими словами я ушла от подружки, но дома тема сомнительной правдивости телевизионных передач получила продолжение.
Мамуля в прихожей висела на телефоне и на повышенных тонах разговаривала с Максом Смеловским, телевизионным деятелем местного масштаба и другом нашей семьи. Собеседники орали в полный голос, так что я волей-неволей услышала их разговор.
— Макс, я прошу тебя! Я тебя у-мо-ля-ю! — громогласно стенала мамуля, не видя, что я стою у нее за спиной. — Сними с показа сегодняшнюю программу! Что угодно для тебя сделаю! Хочешь, уговорю Дюшу пойти с тобой в кино?
Я громко кашлянула и строго погрозила обернувшейся мамуле пальчиком. Макс Смеловский влюблен в меня с наших общих с ним студенческих лет, для мамули это не секрет, и она ничего не имеет против Макса, даже покровительствует ему. Но торговать собственной дочерью в корыстных интересах — это уже перебор!
Мамуля покраснела, виновато развела руками и чуть не выронила трубку, из которой рокотал красивый дикторский голос Смеловского:
— Да вы что, Варвара Петровна? Сегодняшняя программа пошла в эфир сразу же после записи! Она такая чистенькая получилась, резать ничего не надо было, а у нас в сетке вещания случайно дырка образовалась, вот мы ее этим вашим шоу и заткнули.
— Кошмар! Ужас! Что же теперь будет! — заныла мамуля, свободной от трубки рукой обезображивая свою стильную прическу. — Максик, но ты хоть повтор сразу не ставь, сначала вырежи из записи мою пикировку с Пряниковым! Помнишь, он всячески намекал, что я психопатка, которая пишет свои ужастики с натуры?
— Варварочка Петровна, дорогая, ну, кто же ему поверит? — ласково прожурчал Макс.
— Поверят, Максик! Теперь поверят! — вздохнула мамуля. — Знаешь, что сегодня случилось? Я нашла труп в бассейне!
— В воде?! — ахнул Макс.
— Нет, в раздевалке, в шкафчике! Он сидел там, скрюченный, как жертва компрачикосов, голый, холодный и омерзительно мокрый! — гениальная писательница в нескольких словах мастерски описала картину. — Ты представляешь, как это выглядит?
— Скрюченный и мерзкий… Представляю… — протянул слабеющий дикторский голос, уходя за пределы слышимости.
— Да нет же! — гаркнула мамуля. — Ты не то представляешь! Ты представь, как теперь выгляжу я сама! Теперь все будут думать, что Пряников прав! Обыватели сочтут меня психически больной, а милиция вполне может записать меня в главные подозреваемые!
Тут Смеловский ожил и восторженно взвыл:
— Вау!
— Что — вау?!
— Вау…рвара Петровна, это же просто шикарно! — дикторский голос загромыхал во всю мощь. — Вы у нас теперь будете прямо как Шэрон Стоун в «Основном инстинкте»! Вот это супер! Вот это реклама!
— Реклама, ты думаешь? — услышав волшебное слово, мамуля чудесным образом успокоилась.
Про рекламу мне было ничуть не интересно, эта тема мне смертельно прискучила на работе, поэтому я обошла мамулю и хотела потихонечку нырнуть в свою комнату, но вывернувший из кухни папуля ухватил меня за шубный рукав:
— Дюша! Мы ждали только тебя! Сейчас будем кушать куропатку с улитками.
Он снова умчался в кухню и воодушевленно загремел там посудой.
— Господи, что за день! — я подкатила глаза и по примеру Трошкиной пожаловалась потолочному светильнику: — Дела в упадке, шеф в больнице! Сайра в троллейбусе! Труп в бассейне! Потом дырка в сумке и вечер в милиции, а теперь еще и улитки в тарелке?!
Не сдержавшись, я с силой пнула ближайшую дверь, она распахнулась, с грохотом ударилась о стену, и потревоженный Зяма, приподнявшись на софе, устремил на меня пасмурный дремотный взор.
— Привет! — сонно пробормотал благовоспитанный братишка, приглаживая разлохматившиеся кудри. — Что, уже все дома? Как прошел день?
— О-о-о! — дуэтом взвыли мы с мамулей, и понятливый Зяма временно воздержался от расспросов.
Румяная куропатка, скрывающая в своем хорошо пропеченном нутре ненавистных мне улиток, уже была возложена на мою тарелку, когда в дверь постучали.
— Неужели? — светлея лицом, с надеждой пробормотала я.
Зяма сбегал в прихожую, открыл дверь и впустил гостей — Дениса Кулебякина и его бассета Барклая.
— Барклашка! Иди сюда, мой любимый! — в полном восторге закричала я, шумно радуясь появлению супередока, который с готовностью сожрет всех моих улиток вместе со скорлупой.
— Он любимый, а я? — ворчливо поинтересовался Денис, глубоким кивком поблагодарив папулю, который без промедления вручил ему тарелку с угощением.
— Ты поешь сначала, потом будем отношения выяснять, — уклончиво сказала я, незаметно скармливая забравшемуся под стол бассету куропаткину начинку.
— Я вообще-то не есть к вам пришел, — заявил Денис, в опровержение сказанного вонзая вилку в птичью тушку. — Я пришел успокоить Варвару Петровну и всех остальных по поводу ЧП в бассейне. История, конечно, скверная, но вы уже можете о ней забыть.
— Забыть — это хорошо, — благостно кивнул Зяма, проспавший все последние новости. — Только прежде, чем забыть историю, мне лично хотелось бы ее узнать!
Я, мамуля и бабуля присоединились к этому пожеланию. Папуля просил отложить неаппетитные разговоры «на после еды», но остался в меньшинстве.
С пугающим вурдалачьим хрустом разгрызая мелкие птичьи косточки, капитан Кулебякин рассказал нам следующее.
Молодая женщина, труп которой случайно обнаружила наша мамуля, была задушена после полудня. В это время в бассейне шло очередное занятие, раздевалка была пуста, дамы-физкультурницы плавали, а дежурная воспользовалась паузой, чтобы сбегать в ближайший ларек за пирожками к обеду.
— Этой дежурной вечно нет на месте! — накляузничала я. — То она лестницу моет, то в ларек убежит, то к телефону, то на балкон — свежим воздухом дышать! В раздевалке постоянно самообслуживание, сама берешь ключик, сама его сдаешь, сама отвечаешь за сохранность своих вещей. Администрация, видите ли, не несет ответственности за наше имущество!
— Ах, о чем ты, Дюша, говоришь! — вздохнула мамуля. — Они не несут ответственности даже за нашу жизнь! Это же надо, женщину задушили в раздевалке! Кстати, а кто она, узнали?
— Узнали, но не сразу, — ответил Денис, профессионально внимательно рассматривая ушедшую в глухую несознанку улитку и прикидывая, как бы половчее ее расколоть. — Убитая пришла в бассейн не по именному абонементу, она заплатила за разовое посещение, и ни паспорт, ни просто фамилию у нее никто не спросил.
— Что, и при себе у нее никаких документов не было? — недоверчиво спросила я.
Мамуля и Денис взглянули на меня с одинаковым укоризненным выражением, и я прикусила язычок — вспомнила, что убитую нашли в голом виде.
— Очевидно, в бассейне она плавала, как все нормальные люди, без вещей и документов! — съязвил Денис и посмотрел на меня так, словно думал, что я лично совершаю заплывы с чемоданами в руках.
— Но она же не пришла в бассейн в одном купальнике? — рассердилась я, с трудом подавив порыв гавкнуть: «Сам ненормальный!».
