— Черт!
Статья была скандальная, и без чертовщины в ней, действительно, не обошлось. Автор — некто Г. Изрядный — с охами и ахами повествовал о вчерашней трагедии в бассейне, вдохновенно и беззастенчиво перевирая факты. Неоднократно повторяя словосочетание «смерть в бассейне», он ни разу не обмолвился о том, что гражданка Петрачкова не утонула, а была задушена. Не был упомянут и тот факт, что тело гражданки Петрачковой было обнаружено не собственно в воде, а в раздевалке. Про шкафчик тоже ни гу-гу! Зато господин Г. Изрядный, имя которого рассвирепевшая мамуля предложила расшифровывать как «Гад», со вкусом и смаком пересказывал замшелый бассейновый фольклор — сомнительную историю о некоем молодом пловце, подававшем большие надежды, но скончавшемся на голубой дорожке от разрыва сердца в разгар подачи этих самых надежд. Имя этого прекрасного спортивного принца Г. Изрядный не упоминал, но намекал на его близкое знакомство с покойной Марией Петрачковой. Вроде когда-то у них был роман, который оборвала трагическая смерть юноши. И вот — представьте себе такое роковое совпадение! — прошло энное количество лет, и бедная Маша нашла свою погибель в том же самом бассейне!
Далее господин Изрядный прозрачно намекал на активное участие в печальной судьбе Машеньки потусторонних сил в лице призрака ее бывшего возлюбленного. Автор вскользь упоминал некий «авторитетный источник», якобы подтвердивший, что Привидение Пловца нынче имеет обыкновение слоняться безлунными ночами по помещениям водно-спортивного сооружения. Мол, в женской раздевалке его кое-кто видел буквально вчера!
— То есть позавчера, — машинально пересчитала я, вспомнив, что Алка получила «Вечерний курьер» с большим опозданием. — Кажется, я знаю, кто мог сойти за Призрачного Пловца!
— Руперт, кто же еще! — кивнула Алка. — Но это не главное, ты дальше читай.
Под занавес Г. Изрядный расхожей цитатой из Шекспира уел мудрецов, которым не снилось многое из того, что есть на свете, после чего неожиданно обнадежил любителей страшных тайн. «Жуткая загадка, которую скрывают прозрачные воды бассейна, заинтересовала знаменитую писательницу Басю Кузнецову, которая всюду ищет и находит сюжеты для своих новых романов, — бодро врал Изрядный. — Возможно, вскоре поклонники произведений госпожи Кузнецовой смогут познакомиться с ее версией мистической смерти юной девушки».
— Юная девушка? — хмыкнула я. — Да Петрачковой было почти тридцать лет, и какое-то время из них она была замужем!
Мне самой совсем недавно стукнуло тридцать. Правда, я еще не была замужем и, видимо, поэтому ощущала себя гораздо моложе.
— Ну и трепло этот Изрядный! — с отвращением сказала мамуля, дочитав статью.
— Может, потребовать от газеты опровержение? — задумалась Алка.
— И что они напишут? — скривилась мамуля.
К нынешним газетам она относится без уважения. Считает, что в них вранья больше, чем в ее ужастиках.
— Пусть напишут, что писательницу Кузнецову история о привидениях в бассейне ничуть не интересует, — предложила Алка.
— Но ведь я обзвонила с полдюжины людей с вопросом: «Кто видел, кто знает второй труп?»! — напомнила мамуля.
— Ну и что? — вступила в разговор я. — Почему нас вообще должна волновать эта глупая писанина? Конечно, мамуля, я понимаю, тебя беспокоит, что общественность с подачи доктора Пряникова и этого гада Изрядного может решить, будто ты психически неуравновешенная личность…
— Да ерунда! — широко отмахнулась она, заодно сметя за стола пустую миску из-под оладьев.
Та грохнулась на пол с густым малиновым звоном, но возвысившая голос мамуля его запросто заглушила:
— Меня гораздо больше беспокоило то, что я на самом деле могу оказаться психически неуравновешенной личностью!
— А разве эта опасность уже миновала? — осторожно поинтересовалась Трошкина, в ожидании мамулиного ответа благоразумно задержавшись под столом, куда она полезла за упавшей миской.
— А, ты же не знаешь наших новостей! — оживилась я. — Мы с мамулей пришли к выводу, что второго трупа в раздевалке не было!
— И как же это реабилитирует Варвару Петровну? — спросила Алка, вынырнув из-под скатерки и послав насупившейся мамуле извиняющуюся улыбку.
— Это реабилитирует ее полностью! — заявила я, приобняв родительницу, чтобы поддержать ее и ободрить. — Теперь мы склонны думать, что в шкафчике сидел не труп, а живой голый мужик!
— Живой голый мужик в женской раздевалке? Странно! — удивилась Алка. — Но что он там делал?
— Странно, Аллочка, то, что присутствие в женской раздевалке мертвого голого мужика не казалось тебе таким удивительным! — ехидно, но справедливо заметила мамуля.
Кажется, она немного обиделась на Трошкину за то, что та легко готова была записать ее в сумасшедшие.
— Я думаю, что живой голый мужик в женской раздевалке делал вот что: превращал в мертвое тело живую голую Петрачкову! — ответила я немного путано, но строго по существу вопроса.
— Думаешь, ложным трупом прикинулся ее любовник-инструктор? — Трошкина моментально ухватила нить.
— Инструктор? — я вопросительно посмотрела на мамулю.
— Я не знаю, — зарделась она. — Мне трудно сравнивать, я инструктора-то голым не видела!
— Убери из своего голоса нотки сожаления, — машинально посоветовала я, мысленно уже простраивая ретроспективу событий. — А ведь это вполне мог быть именно он! Предположим, Петрачкова по заведенному обыкновению встретилась с любовником в служебном помещении при тренажерном зале, а потом пошла в раздевалку, чтобы привести себя в порядок. Сбегала в душевую, голая и мокрая вернулась в раздевалку, а там он! Пришел следом за подругой из тренажерного зала, это же в двух шагах, в отсутствие свидетелей задушил любимую и затолкал тело в шкафчик. И тут приходит мамуля! Инструктор-убийца шаги услышал и от безысходности спрятался в пустом шкафчике. Мамуля его случайно обнаружила, приняла за покойника, убежала звать на помощь, а лжетруп в это время преспокойно убежал!
— Неплохая версия, — внимательно выслушав меня, сказала Трошкина. — Она одного только не объясняет:
— Почему он ее убил? — предположила мамуля, по неистребимой писательской привычке подсознательно тяготеющая к созданию стройного сюжета.
— Вот это как раз нам сейчас без разницы, — покачала головой Алка. — Инкина версия не объясняет другого. Почему инструктор, если это был он, сидел в шкафчике голый и мокрый? Он что, нагишом прибежал из своего тренажерного зала?
— Может, он запарился и вспотел, пока душил жертву? Вот и разделся! — не спасовала наша писательница.
— Воистину, убийственный стриптиз! — хмыкнула я.
— Если он там разделся, то где-то поблизости должны были находиться его вещи, — гнула свою линию упрямая Трошкина. — Вы видели там мужскую одежду?
— Нет, — с сожалением признала мамуля. — Мужской одежды я в женской раздевалке не видела…
Она задумчиво поскребла ухоженным ногтем висок и просияла победной улыбкой:
— Но убийца мог запихнуть свои тряпки в один шкафчик, а потом залезть в другой!
— Не исключено, — неохотно согласилась Алка.
Она не выглядела убежденной.
— Девушки! — меня осенила гениальная догадка. — Инструктор это был или не инструктор, нам нет необходимости гадать! Мы же знаем особую примету преступника!
— Точно! У него на предплечье была татуировка! — мамуля подпрыгнула на табуретке. — Как сейчас вижу ее: маленькая сине-сиреневая рыбка с пышным хвостом!
— Про татуировку я совсем забыла, — пробормотала Трошкина.
