Когда я камин свой мешал,За чашею пенистой брагиНе раз я под них засыпал…Он в юности разным проказамУчил меня, сказочник-дед…Тот сказочник – добрый мой разум;Теперь он и ласков, и сед.И ныне прелестными снамиМеня забавляет старик.Но в сердца торжественном храмеОн будет и мудр, и велик.В лампадах затеплит огонь он;Чуть сердца осветится свод –Прекрасен, силен, многозвонен,Хор ангелов там запоет,С старинною, дивною веройМолитву старик сотворит,Заплачет орган Miserere,Торжественней хор зазвучит;Под эти печальные звукиСвященник огонь разведет,И душу мою он на мукиНа этот костер поведет.Любовна, проста и несчастна,Умрет она гордо, без слов,И будут лобзать ее страстноКонцы огневых языков.И будет жалеть, умирая,Что нет уж страданий былых,Что жжет еще больше, лаская,Огонь поцелуев твоих.1910-1914
ДРУЗЬЯМ
Мы не входили в жизнь, мы ворвалися в бой,С насмешкой к трусости, с враждою к мраку.Большою, дружною, веселою толпой,Колонной дерзкою со знаменем мечтой,Мазуркой мы пошли в атаку.Как молод был, красив, как смел был наш набег,Богатых правдою и сильных знаньем;Стыдливы, злы, мы шли, не опуская век,И преклонение пред словом «человек»Мы прятали под отрицаньем.Как было нам смешно тогда глядеть на тех,Кто, полюбив покой, уют ленивый,Не зная прошлого, ни будущего вех,Влачился и скучал, чья жизнь был труд и грех,Грех мелкий, залганный, стыдливый.Ах, нет, сперва был бой. Сперва была борьба,Но наша цепь в ней сразу разорвалась…Один, другой исчез… Чудовищна, тупа,Сдавила чернь вокруг… В ней вольная толпаРассеялась и затерялась…И наши голоса покрыл могучий гулВрагов. Идешь и ищешь лиц знакомых,Вот друг былой на миг вдали тебе мелькнул,Упал, кричит, и видишь, как его лягнулОсел под хохот насекомых.Мы все теперь молчим. Ритмичный, страшный стукДней и годов нам был взамен награды.И если ныне мы услышим, что наш другВ ливрее ходит, то, изобразив испуг,Не правда ли, мы втайне рады?1911