ранга Уилла нам удалось заручиться поддержкой директора местного завода, обещавшего взять на себя часть ремонтных работ, с которыми не справляется «Холланд». Мне хотелось создать во Фримантле береговую ремонтную мастерскую с такой же пропускной способностью, какой обладала плавучая база подводных лодок, чтобы высвободить последнюю для переброски в залив Эксмаут. С этой целью мы сняли у портового треста Фримантла огромный склад, где в мирное время хранилась пшеница перед отправкой в Англию. Директор треста во всем пошел нам навстречу.
Перед боевым выходом каждая подводная лодка проходила размагничивание, которое производилось для того, чтобы предотвратить срабатывание взрывателей магнитных мин противника под действием магнитного поля лодки. На наших плавучих базах необходимого оборудования не было, поэтому мы пользовались услугами австралийского вспомогательного судна «Спрингдейл», которое стояло во Фримантле на реке Суон. Размагничивание давало подводникам большую уверенность в своей безопасности, но к концу войны мы установили, что японцы магнитных мин не применяли. Таким образом, вся эта работа была проделана напрасно, хотя, быть может, благодаря ей какой-нибудь нашей подводной лодке удалось спастись от собственной торпеды с магнитным взрывателем, описавшей циркуляцию.
Чтобы поддерживать более тесную связь с подводными лодками и быть на месте при многочисленных ночных тревогах, как правило ложных, я перенес свой штаб на «Холланд» — нашу самую старую плавучую базу. Жизнь там била ключом, и почти круглые сутки стоял такой невыносимый грохот, что командир базы перевел большую часть команды, которая обычно спала в кубриках около корабельных мастерских, на берег, в только что приобретенный портовый склад из-под зерна.
Настроение у нас повысилось, когда стало известно об успешных действиях подводных лодок «Стёрджон» и «Сидрэгон». Первая из них 1 июля потопила у западного побережья острова Лусон транспорт «Монтэвидэо Мару» (7267 тонн), а вторая 12, 13 и 16 июля пустила ко дну у берегов Индокитая «Хияма Мару», «Синё Мару» и «Хакодатэ Мару» общим тоннажем в 15636 тонн.
У «Сидрэгон» были старые счеты с японцами. 10 декабря 1941 года, когда она стояла в порту Кавите рядом с подводной лодкой «Силайэн», налетели японские бомбардировщики. Две бомбы попали в «Силайэн», и она затонула. Осколками первой из этих бомб была пробита боевая рубка «Сидрэгон» и убит младший лейтенант Сэм Хантер, ставший первой жертвой Второй Мировой войны среди американских подводников. Следы от бомбы так и остались в надстройке «Сидрэгон»: командир пожелал сохранить их, чтобы личный состав не забывал о неоплаченном долге вероломному врагу.
В июле 1942 года японские суда стали попадаться реже, по-видимому, потому, что они изменили свои маршруты. Подобно нашим конвоям в Атлантике, они, очевидно, познали ту истину, что обходный путь означает благополучное прибытие к месту назначения, тогда как кратчайший нередко приводит прямо в лапы к морскому черту. В Западной Австралии мы располагали незначительным числом подводных лодок, а районов, где требовалось вести боевое патрулирование, было очень много. Поэтому мы и не могли создавать ударные группы, или «волчьи стаи», как их называли немцы, а необходимость в ударных группах подводных лодок постоянно напоминала о себе. Нужно было установить по возможности постоянное наблюдение за противником на подходах к Маниле, Давао, Сурабае, Сингапуру, Сайгону, бухте Камранг и нефтяным портам Мири и Таракан на острове Борнео. «Волчьи стаи» срочно требовались также и для операций в Макассарском проливе и у берегов Индокитая. Однако командование военно-морскими силами было не в состоянии дать мне и командующему подводными силами Тихоокеанского флота, выполнявшему не менее важные задачи, достаточное количество океанских подводных лодок для установления полного контроля над районами с оживленным судоходством. Это было более чем прискорбно. В начальный период войны многие японские торговые суда имели слабое вооружение или не имели его вовсе, противолодочная оборона была поставлена плохо, экипажи противолодочных кораблей не приобрели еще опыта и не знали методов действий наших подводных лодок. Кроме того, в этот период японцы создавали запасы стратегических материалов, нефти и бензина, которые они вывозили с оккупированных территорий и которые позволили японцам развернуть активные боевые действия и на долгое время затянуть войну.
Имей мы в то время не 39, а, скажем, 100 океанских подводных лодок, нам удалось бы собрать богатый урожай. Это, безусловно, сократило бы войну месяцев на шесть, уменьшило расходы на много миллиардов долларов и сохранило бы жизнь многим тысячам американцев[7] .
5-е соединение подводных лодок капитана 2 ранга Кристи, которое базировалось на Брисбен, где стояла новая плавучая база «Гриффин», также находилось под моим командованием. Соединение состояло из 11 подводных лодок типа «S». Они вели боевые действия в районе Соломоновых островов и островов Бугенвиль, Новая Ирландия, Новая Британия и Новая Гвинея. Ввиду отсутствия системы кондиционирования воздуха условия плавания на этих подводных лодках в тропических водах были особенно тяжелыми. Когда лодка находилась в подводном положении, в ней стояла почти невыносимая жара. Электролит аккумуляторных батарей нагревался до 52–57 °C. Подводники беспрестанно обливались потом и после 30- дневного похода были похожи на выходцев с того света.
Вид у них был далеко не жизнерадостный, когда я приходил встречать их. Им приходилось постоянно вести борьбу за то, чтобы их старые корабли находились в пригодном для ведения боевых действий состоянии. Прочный корпус лодок под действием коррозии ослабел настолько, что едва ли смог бы выдержать взрыв глубинной бомбы на близком расстоянии. Перед войной подводные лодки типа «S», входившие тогда в состав Азиатского флота, предполагалось использовать до полного износа еще в течение нескольких лет и затем сдать на слом в Кавите. Однако в военное время они годились для обучения новых кадров подводников и могли использоваться в качестве подводных мишеней для кораблей противолодочной обороны. Поэтому министерство в конце концов решило перевести дивизионы подводных лодок типа «S» из Брисбена в Соединенные Штаты, а на их место прислать океанские подводные лодки из Пирл-Харбора и Западной Австралии. В начале осени 1942 года замена была произведена, и наши усталые, израненные ветераны отправились на родину, имея на своем боевом счету многочисленные походы, немало потопленных японских кораблей и судов, а также выходы в море для высадки разведчиков на захваченные неприятелем территории. В Австралии нам приходилось постоянно иметь дело с карликовыми подводными лодками противника. Со дна бухты в Сиднее были подняты и доставлены на остров Кларк две таких лодки, принимавшие участие в нападении на наши корабли ночью 31 мая. По нашим предположениям, в этой операции участвовали четыре карликовых подводных лодки, которые были спущены перед входом в бухту с подводных лодок типа «I». Три из них были найдены, а четвертая либо возвратилась на свою матку, либо ее просто не удалось найти. Как бы то ни было, они выпустили две торпеды в тяжелый крейсер «Чикаго», но промахнулись. Одна торпеда выскочила на берег и не взорвалась, а другая угодила в паром, превращенный в плавучую казарму. От взрыва погибло несколько человек, а на голландской подводной лодке «К-9», стоявшей поблизости, было повреждено большое количество аккумуляторных баков.
На одной из карликовых подводных лодок командир и механик, по-видимому, не смогли открыть передние крышки торпедных аппаратов. Тогда они легли на грунт в тихой бухточке и застрелились. Другая лодка запуталась в сетях заграждения, и командир, не видя, очевидно, надежды на спасение, взорвал ее. Третья, как выяснилось позднее, была уничтожена глубинными бомбами.
Карликовые подводные лодки представляли собой аккуратно построенные маленькие подводные кораблики величиной чуть больше торпеды и транспортировались на палубах больших подводных лодок. Они имели на вооружении две торпеды и сообщались с подводной лодкой-маткой посредством люка в днище. Таким образом, подводные лодки-матки могли идти с ними в подводном положении до района операции и там спускать их. Экипаж карликовых подводных лодок состоял из двух человек — офицера и матроса, которые, несомненно, знали, что им не суждено возвратиться домой. И действительно, мало кто из них оставался в живых, если такие случаи вообще бывали.
Если сравнить ущерб, причиненный этими четырьмя карликовыми подводными лодками в Сиднее, со стоимостью их постройки, то станет ясно, что деньги, затраченные на них, были выброшены на ветер. Как стало известно после войны, Япония затратила тысячи тонн стали и неисчислимое количество человеко- часов на постройку карликовых подводных лодок, предназначенных для выполнения особых заданий и для защиты метрополии. Разумеется, подобное использование людских и материальных ресурсов не могло не сказаться отрицательно на постройке больших подводных лодок и было нам на руку.
Во время войны военно-морскому министерству США неоднократно рекомендовали приступить к строительству карликовых подводных лодок. Но я всегда выступал против подобных предложений, так как
