наступающих врагов. Как и вчера, позавчера и третьего дня, дроми двигались группами в сопровождении наземных и летательных машин и, видимо, тактику менять не собирались: блокировали горловину шахты и пробовали спуститься вниз на канатах либо при помощи гравигенераторов, ослабляющих тяготение. Попасть в подземный комплекс другим путем было невозможно — все выходы и входы, ведущие с поверхности, дед Федор и Зураб Чания взорвали, сделав это на совесть, завалив проходы по всей длине. Еще обрушили на всякий случай стартовый колодец, от которого был проложен ход к руднику Сайруса Эттерби, единственной дороге отступления; теперь добираться к ней предстояло по ремонтным тоннелям.
Воздушная машина зависла над ближайшей шахтой, и дроми, цепляясь за сброшенные с нее канаты, начали прыгать вниз. Их движения были неуклюжими и довольно медленными; Марк знал, что при спуске они держатся всеми конечностями за канат и не могут стрелять. В эти секунды они являлись превосходной целью для людей и УБРов — хоть из лазера бей, хоть из метателя, не промахнешься. Если бы еще их было не так много!
Другой отряд дроми направился к его колодцу, и Марк послал робота на дно, куда выходили три тоннеля. Там, затаившись под прочными сводами, поджидал десяток бойцов: Майя, Ксения, дядюшка Дао Бо, Мигель Кортес и шесть исправных УБРов. С шестидесятиметровой глубины небо выглядело ровным фиолетовым кружком, по которому неторопливо проплывали облака. Временами эту мирную картину нарушал корабль дроми: выскакивал откуда-то сбоку и разражался гроздьями молний.
Марк приземлился, погрузившись по щиколотки в серый пепел, и тут же юркнул в тоннель, где находились девушки. Роботу велел зависнуть перед ними. Ксения нахмурилась, недовольно дернула плечом.
— Куда ты его приткнул, братец? Мешает стрелять!
— Ты ему не мешай, малышка. Он стреляет получше нас, — буркнул Марк, оттесняя сестру и Майю в глубь тоннеля. Это было нелегко — облаченные в скафандры девушки активно сопротивлялись. К счастью, управлять боевыми скафандрами они умели гораздо хуже Марка.
Три дня назад, когда Алферов улетал с последним диском, Марк пытался отправить их в Никель, но все усилия были тщетными. Тогда он натянул на них скафандры, показал, как в них двигаться, и велел носа из шахты не высовывать. Майя послушалась, но сестру-упрямицу он несколько раз ловил на поверхности.
Кортес, стоящий с двумя УБРами в боковом тоннеле, помахал Марку.
— К нам гости, командир?
— Сейчас свалятся с неба… Их там сотни две.
— Шестнадцатая попытка за четыре дня, — произнес Дао Бо, занимавший со своими роботами позицию напротив Марка. Дао Бо был человеком обстоятельным, можно сказать, скрупулезным; в Ибаньесе его много лет выбирали третейским судьей. Еще он славился как опытный охотник, ходил с Бобом Бейлом очищать от каменных дьяволов плоскогорье Западного Ветра и Красные Скалы.
Но Бейл был мертв. «С кем ты теперь отправишься на охоту, дядюшка Дао?» — с горечью подумал Марк.
Свет над шахтой закрыла воздушная машина, на дно спустились канаты, и множество громоздких фигур повисли на них будто жутковатые елочные украшения. Люди и роботы, высунувшись из тоннелей, принялись стрелять; УБРы били по скользившим вниз врагам, живые бойцы старались перерезать лучом бластера канат под корпусом машины. Когда это удавалось, трое, четверо или пятеро дроми падали с высоты и разбивались о каменное днище колодца. Бой был безмолвным; ни криков, ни стонов, ни проклятий, только шипение плазменных струй да грохот тел упавших противников. По гладким стенам шахты потекли огненные ручейки, запахло паленой плотью, закружился в воздухе серый пепел, и куча тел на дне колодца поднялась до пояса. А сверху появлялись все новые канаты, все новые фигуры в шлемах и наплечниках, все чаще били о стены плазменные струи…
— Ракету! — приказал Марк.
Один из роботов Дао выскочил из тоннеля и, мгновенно развернув снаряд, метнул его вверх. Небо над шахтой взорвалось, фиолетовый цвет сменился багровым, вниз полетели мертвые тела и обломки летательного аппарата.
— Последняя, — промолвил Дао Бо.
— Хорошо вошла, — заметил Кортес.
Сверху продолжали падать обгоревшие лохмотья.
— Я подниму робота, пусть поглядит, что там осталось. — Марк ткнул пальцем в фиолетовый кружок, и его УБР заскользил вдоль стенки колодца. На тыльной стороне перчатки возникла картинка в овальном экранчике: разбитый бруствер вокруг горловины шахты, застывшие в предсмертной агонии дроми, остов их аппарата с сорванной обшивкой. Ничто не двигалось, никто не шевелился.
— Отбились, — сказала Ксения, глядя на экран. Майя молча кивнула, подняла лицевую пластину и улыбнулась Марку.
— Опусти, — велел он. — Сейчас роботы будут их жечь.
Жечь трупы приходилось по пять раз в день, и запах при этом стоял ужасный. Пока УБРы занимались своим неаппетитным делом, Марк связался с Тимофеевым, Фьерри и другими старшими групп. К счастью, потерь не было, но боезапас подходил к концу. Ветераны принялись подсчитывать, что у кого осталось, и обмениваться впечатлениями. Переговорное устройство доносило Марку их голоса.
Внезапно дед Федор буркнул:
— Четвертый день кончается.
— Да, вечереет, — согласился Фьерри. — Сегодня больше не полезут. Не любят они темного времени.
Марк, запрокинув голову, увидел, что фиолетовый диск начал наливаться чернотой. Ночь на Тхаре надвигалась быстро.
— Ильич в Никеле, должно быть, все упрятал под землей, и людей, и технику, — произнес чей-то полузнакомый голос.
— Если так, нам здесь больше нечего делать. — Это был дядюшка Зураб. — Разве что дать салют на прощание.
— Из всех стволов.
— И всеми ракетами, что остались.
Наступила тишина. Потом Тимофеев сказал:
— Ночь — подходящее время, чтобы уйти. Ты как считаешь, командир?
Они устали, подумалось Марку. Четыре дня непрерывных боев, шестнадцать атак… При том, что самый младший из ветеранов был втрое старше его, не говоря уж о Майе и Ксении. Но девушки устали тоже — он видел, как осунулись их лица, как залегли под глазами темные тени.
— Я считаю, что дед Федор прав. Только прощальных салютов не надо. Тихо уйдем.
— Принято к исполнению, — отозвался Чания. — Какие еще будут приказы?
— Поесть, подготовить снаряжение и к двадцати двум ноль-ноль собраться в коридорах у заваленного стартового колодца. Объявляю порядок следования: первой пойдет группа Тимофеева.
— Ну я бы мог и в арьергарде. Я… — начал дед Федор, но Марк строго поинтересовался: «Кто тут у нас командир?» — и старик замолчал.
Оставив одного УБРа часовым наверху, Марк со всей своей командой отправился в пустой склад между двумя колодцами, служивший им в эти дни спальней, столовой и хранилищем боеприпасов. Они поели, проверили скафандры, сменили батареи в метателях и тронулись в путь по темным коридорам.
Система подземных коммуникаций, вырубленных вручную пленниками, была не закончена, но позволяла добраться почти до каждой стартовой шахты. Эта конструкция из глубоких вертикальных колодцев, просторных складских помещений и коридоров, проложенных на нескольких уровнях, являлась типичной для всех галактических рас, если не считать нюансов — формы пандусов и лестниц, ширины тоннелей, отделки стен, полов и потолков, осветительного и энергетического оборудования. В открытом пространстве корабли базировались у космических станций, и отсутствие тяготения позволяло обслуживать и ремонтировать их, грузить и разгружать с минимальными затратами. Но переброска груза в обитаемый мир была проблемой; приходилось строить множество челноков, барж, гравиплатформ и тому подобных
