на память грядущим поколениям. Надеюсь, противопожарная система сработает минут этак через сорок, когда здесь уже ничего не останется.
Пропустив вперед себя на удивление спокойную девушку, Роберт вышел из комнаты. Вслед ему жарко полыхнуло пламя.
– Идёмте, – выпрыгнувший из огня генерал хлопнул Роббо по спине. – Синий… он жив?
– Он нам пригодится, – ответил Роббо. – Вот он, собственной персоной.
Могучие ручищи Маркова уже были накрепко спутаны прочнейшей липкой лентой; авторитет стоял рядом с Кэтрин, безучастно глядя, как Хаген с Даричем быстро и профессионально обыскивают трупы его охранников.
– Мемеографов у них нет, – объявил Майк. – Милорд, мне кажется, здесь начинается пожар?
– Вы абсолютно правы, дружище. Уходим отсюда! Коптер нашего друга, вероятно, ждёт его наверху – и там, скорее всего, кто-то есть. Баркхорн, извольте занять место в арьергарде! Ты, Кэт, держи Синего… пошли!
Перед выходом на посадочную площадку Роберт остановил своих людей. Вера в боевые качества парней Лема Тройла была подорвана, и он не хотел рисковать… ребристая рукоять старинного оружия заняла подобающее ей место в его обтянутой перчаткой ладони, и он осторожно высунулся наружу. Пузатый синий с серебром коптер стоял рядом с их белой машиной, и сквозь затемненное остекление в салоне угадывались две неподвижные фигуры. Быстро оглядев окрестности, Роббо убедился в отсутствии иных противников и, криво оскалившись, поднял оребрённые стволы. «Хенклир» с лёгкостью выполнил свой долг – собственно, для подобных затей его и создавали: длинная ревущая очередь мгновенно превратила синий коптер в полыхающее месиво оплавленного металла и пластика.
– Поехали! – крикнул Роберт. – Хаген, живее!
– Куда лететь, милорд?
– В степь, ко всем чертям, подальше от города!
Он заставил пилота опустить машину в сотне километров от порта и распахнул дверь салона.
– Выходим…
– Что мы здесь забыли? – изумился Баркхорн, поднимая воротник своей куртки. – Вы кого-то ждёте, милорд?
Роббо не ответил. Заглянув в пилотскую дверь, он быстро произнёс:
– Валите отсюда, парни. Когда понадобитесь, я вас найду. И постарайтесь возвращаться в город окольным путём – так, на всякий случай.
Хаген молча пожал плечами и рванул штурвал.
Они стояли по пояс в снегу, открытые ледяным порывам предвечернего ветра, и с недоумением смотрели на Роббо. Его приказание казалось необъяснимым – кого можно было ждать здесь, в бескрайней снежной пустыне, тем более – в месте, выбранном явно наугад? Но лорд-наследник хорошо знал, что ему делать.
– Катер командира на пеленг, бегом! – сказал он в небольшой черный прибор, появившийся из бездонных карманов его камзола. – Торопитесь, сучьи дети, а то мы превратимся в сосульки! – он нагнулся, зачерпнул полную ладонь снега и приложил к своему опухшему лицу: – Ах-хх… ну, Пипс, дал бы я тебе!..
Глава 8.
Огромная чёрная махина командирского ТР-300 вывалилась из неба буквально через пять минут. Тренированный экипаж «Валькирии» хорошо понимал суть слова «срочно», и приказы выполнялись со всей мыслимой (а порой и немыслимой) скоростью. Глухо бухнули отстреливаемые опоры шасси, и почти стометровая туша мягко опустилась в вязкую кашу растявшего под дюзами снега.
– Идёмте, – позвал Роберт. – Я думаю, Артур, вам знакома эта машина?
– Ещё бы, – усмехнулся Баркхорн. – Знакома – это мягко сказано…
Из борта катера выпала короткая суставчатая лесенка, свистнул, отворяясь, тяжелый люк, и на снег живо выпрыгнули два офицера в коротких отороченных мехом куртках с золотыми нашивками имперских ВКС.
– Приготовь аптечку, Лесли! – крикнул один из них, увидев разбитую физиономию Роберта.
– Вздор, – отмахнулся тот, – первый раз что ли, я по роже получаю? Артур, хватайте свою подругу и нашего приятеля Синего и сторожите их в пассажирском деке. Я займу место в рубке. Кэт, за мной!
Пройдя в довольно тесную ходовую рубку катера, Роберт вручил женщине объёмистый пластиковый кофр с красным крестом на крышке и устало растянулся в кресле.
– У тебя замечательная хватка, – промычал он, морщась под щедро накладываемым пластырем. – А вот я что-то ослаб в последнее время. Честно сказать, я никак не ожидал, что Пипс вдруг рухнет на меня всеми своими килограммами. Даже странно… я хочу сказать, странно, что сукин сын не разнёс мне лицевые кости: кулачищи у него что кувалды.
– Очень больно? – тихо спросила Кэтрин, закрывая кофр.
– Нет, ерунда. Бывало гораздо хуже. Выпить хочется.
– Сейчас прилетим, – усмехнулась она. – Выпьешь.
– Кэт, я что-то не узнаю тебя, – произнес Роберт и выбрался из кресла. – Я не узнаю тебя, – повторил он в сторону. – Это твоя реакция на ситуацию?
– Ты предпочёл бы увидеть слёзы?
Он куснул палец и отвернулся. По экрану летела черная спина его корабля – пилот готовился с ходу
