Руки мои дрожали, а голова раскалывалась от боли. Никогда еще я так не уставал.
Но при всем при том меня переполнял восторг. Мы выиграли эту небывалую битву! Мы потеряли две трети своих людей убитыми и ранеными, но мы одержали победу! А враг потерял вдвое больше солдат, чем мы!
Солдаты принялись скандировать мое имя, словно боевой клич: «О-бе-рон! О-бе-рон! О-бе-рон!»
Я вскинул меч и выпрямился.
– Возвращаемся в лагерь! – скомандовал я. – Забирайте наших раненых и мертвых!
Солдаты, сохраняя все то же приподнятое настроение, рассыпались по полю. Они собирали раненых людей и добивали адских тварей, подававших признаки жизни.
Я понял, что в этой войне пленных не будет.
К тому времени, как мы смогли пуститься в обратный путь, ко мне прискакали гонцы с новостями. Новости были нерадостные. Отряд Локе одержал решительную победу, но сам Локе был серьезно ранен. Адские твари стащили его с седла и бросили под копыта своих коней. Солдаты отбили его и принесли обратно в лагерь. Сейчас Локе лежал у себя в шатре и над ним хлопотали врачи.
Впрочем, это еще можно было назвать хорошими вестями.
А вот отряд Дэвина был разбит. И сам Дэвин обратно не вернулся. Он остался лежать где-то на поле боя, среди восемнадцати тысяч других погибших.
Услышав это, я развернул коня и поспешил к Локе. Я растолкал врачей, хоть они и вопили, что генералу необходим покой, и опустился на колени рядом с койкой.
Голова Локе была перевязана, и через бинты уже проступила кровь.
– Локе! – позвал я. – Это я, Оберон.
Веки Локе дрогнули, и он открыл глаза, а потом медленно повернул голову, хотя видно было, что это движение причинило ему сильную боль.
– Что нового? – прохрипел он.
– Мы победили, – ответил я. – Во всяком случае, сегодня.
Локе улыбнулся – и умер.
Я вздохнул, закрыл ему глаза и встал. Тут же откуда-то вынырнули священники и, затянув молитвы, начали готовить тело к погребению. «Надо было спросить у Фреды, как полагается хоронить членов нашего семейства», – как-то отстраненно подумал я.
– Если враги снова перейдут в наступление, пришлите за мной гонца, – сказал я адъютантам Локе. – А сейчас мне необходимо поговорить с отцом.
– Да, генерал, – отозвались они.
Я медленно развернулся и вышел из шатра. Меня окружили офицеры и засыпали вопросами: «как там Локе?» – но мне было не до них.
Я двинулся к замку, не обращая внимания на молнии. На сердце у меня было тяжело. Скоро стемнеет. Молнии на время прекратятся. Так что я спокойно войду в замок и расскажу всем, что случилось.
И перспектива эта меня не радовала.
ГЛАВА 20
Подойдя к коридору, ведущему к кабинету Дворкина, я увидел, что стражников заменили. Новые стражники отсалютовали мне, но не стали пытаться меня задержать.
Я прошел мимо них и, не постучавшись, вошел в кабинет.
Дворкин лишь взглянул на меня – и сгорбился в кресле.
– Новости у нас плохие – так? – ровным тоном спросил он.
– Дэвин и Локе мертвы. Но на сегодня мы победили.
– А завтра?
– Завтра войско поведу я. Мы будем сражаться и надеяться на лучшее.
– Ты скажешь Фреде?
– Скажу, – отозвался я и, не прибавив более ни слова, развернулся и вышел.
Сперва я зашел к Эйберу и наскоро пересказал ему новости. Похоже, он не удивился.
– Я же тебе говорил, что Локе – не предатель, – только и сказал он.
– Да, не предатель, – согласился я. – Возможно, он был лучшим из нас. А сейчас я пойду, сообщу обо всем Фреде. Я пообещал отцу.
– Она заперлась в маленькой комнате, которая примыкает к залу для приемов, и не выходит оттуда. Я звал ее весь день – и без толку.
– Что она там делает?
– Понятия не имею.
Я вздохнул и встал.
– Пойду поговорю с ней.
