В конце концов ее изображение дрогнуло и ожило, хотя Блейзе и не предстала передо мной четко и ясно. Она уютно лежала на мягкой кушетке посреди подушек и потягивала из бокала... скорее всего, вино, а едва одетый юноша обмахивал ее невероятных размеров плетеными опахалами. Вдалеке зеленело море. Плавные, легкие волны с тихим плеском омывали широкий белый песчаный пляж. В небе кружили чайки, были слышны их пронзительные крики.
– Оберон, – проговорила Блейзе. Ее голос словно бы донесся из глубины пещеры, он прозвучал гулко, в сопровождении многократного эха.
– Как можно скорее возвращайся во Владения Хаоса, – сказал я сестре. – Там, где ты сейчас находишься, тебе грозит беда!
– Беда? – Она рассмеялась и огляделась по сторонам. – Здесь?
Я сердито сдвинул брови.
– Все Тени, – сказал я, – включая и ту, где ты сейчас обитаешь, вот-вот будут уничтожены.
– Это невероятно!
– Больше предупреждений не будет. Свяжись с Фенном или с Фредой и отправляйся к ним в Запределье. Это – твоя единственная надежда на спасение. Если я ошибаюсь... что ж, ты всегда сможешь вернуться.
– Ладно, ладно. – Блейзе села на кушетке. Было видно, что она ужасно недовольна. Что ж, она, как говорится, в своем репертуаре. Я накрыл Карту ладонью и прервал связь.
– Я достучался до Блейзе, – сообщил я Эйберу, а потом поведал ему о том роскошном зрелище, свидетелем которого стал. Мы оба не выдержали и расхохотались.
Пока мы вели переговоры с братьями и сестрами, наш отец успел обойти Узор на камне по кругу. Он кивал, что-то бормотал себе под нос, водил руками по воздуху – так, словно производил какие-то сложные расчеты.
Я поднялся с травы, забрался на громадный плоский камень и пошел по его краешку к отцу, стараясь не наступать на линии Узора.
– Ну что? – полюбопытствовал я. – Ты сумеешь его уничтожить?
– Это как раз не трудно, – ответил Дворкин негромко, чтобы не услышал Эйбер. – На поверхности камня просто-напросто насыпан песок. Дело в том, что... этот Узор и не должен был стать постоянным. А вот новый – должен.
– Песок?
Я взглянул на Узор. Он выглядел так, словно по камню была разложена плотно сотканная золотая лента. Я наклонился, хотел потрогать, но отец решительно схватил меня за руку.
– Нет.
– Почему – нет?
– Для того чтобы пройти по нему, нужно начать с самого начала. Войдешь в другом месте – погибнешь.
– Да я вовсе не собирался по нему ходить, – пожав плечами, возразил я. – Я просто хотел понять, из чего он сделан.
– Не притрагивайся к нему.
– Отец! – окликнул Эйбер. – Оберон!
– Что тебе? – резко и недовольно откликнулся Дворкин.
– За нами, оказывается, следили!
Я устремил взгляд в ту сторону, куда указывал Эйбер, и увидел, что ярдах в трехстах от нас из густой травы шеренгой выходят адские твари – лай ши'он – в полных боевых доспехах. Одни из них были вооружены пиками, двое несли алые знамена с изображением дракона. Они неуклонно приближались к нам.
– Слуги короля Утора, – процедил сквозь зубы Дворкин и посмотрел на Эйбера. – Это ты их сюда привел?
– Нет! – вскричал мой брат. – Наверное, они выследили меня! Я не знал...
– Раздобудьте мне посох, – распорядился отец. – А потом вам обоим надо будет не подпускать их близко. Держитесь столько, сколько сможете. Остальное сделаю я.
– Посох... посох, – растерянно проговорил Эйбер.
Он протянул руку – видимо, начал действовать с помощью Логруса – и принялся шевелить рукой, будто пытался что-то нащупать в воздухе. А в следующее мгновение он уже держал в руке деревянный шест длиной чуть больше четырех футов, что почти равнялось росту Дворкина. Этот шест был мне смутно знаком. Не без ужаса я признал в нем ту самую палку, на которую была насажена голова убитого короля Эльнара в Илериуме после того, как там побывали адские твари. Голова моего повелителя была заколдована... она говорила со мной и назвала меня изменником. Наверное, Эйбер не понял, что это за шест, где он находился и для чего был использован.
Эйбер перебросил палку мне, а я, содрогнувшись, передал ее отцу. Времени на то, чтобы искать другой посох, у нас не было.
Дворкин без промедления развернулся и зашагал вокруг Узора против часовой стрелки, постукивая посохом по камню и произнося слова, смысл которых мне был непонятен. «Колдует», – догадался я. Время от времени отец то производил странные жесты рукой, то размахивал посохом.
Неожиданно поднялся ветер, зашевелил траву, а потом прижал ее к земле, задув резкими порывами. На небе возникли тучи, закрыли солнце. Стало темно, и засверкали молнии, похожие на змеиные жала.
