ничего.
Он остановился перед первой дверью слева и громко постучал.
– Здорово! – крикнул он. – Просыпайся давай!
– Зачем тебе вздумалось... – начал я и только хотел спросить, зачем это он барабанит в дверь комнаты человека, которого нет в живых, как вдруг довольно крупная физиономия, вырезанная посередине створки двери, зашевелилась, зевнула, трижды моргнула и словно бы уставилась на Эйбера.
– Приветствую вас! – проговорила она приятным голосом. – Эта комната принадлежит лорду Мэттьюсу. Как о вас доложить?
– Просто... в гости пришел, – ответил Эйбер. – А ты меня не помнишь, что ли?
– Ба! Да это, похоже, лорд Эйбер пожаловал! – проговорила дверь. Деревянная физиономия слегка прищурилась. «Близорукий он, что ли, этот тип?» – подумал я. – А вы подросли с тех пор, как мы виделись в последний раз. Добро пожаловать, мой милый мальчик, добро пожаловать! Потолковать с вами я всегда рад, но лорд Мэттьюс очень строго распорядился ни под каким видом не впускать вас в его покои без его разрешения, а иначе – это его подлинные слова – из меня настругают зубочистки.
Вот это да! Эйбера тут не жаловали! Почему-то меня это не удивило. Похоже, все члены моего семейства друг другу мало доверяли. Тут скорее можно было дождаться пинка под зад, чем доброго слова.
– У меня плохие новости, – проговорил Эйбер серьезно, без обиды. – Мой брат Мэттьюс умер.
– Нет! Нет! – вскрикнула физиономия на двери. – Не может быть!
– Боюсь, это правда.
– Когда? Где?
– Это случилось некоторое время назад, довольно далеко отсюда.
Физиономия плаксиво сморщилась.
– Надеюсь, он не мучался?
– Нет. Смерть была быстрой.
А вот тут он соврал. Мэттьюса запытали до смерти в башне, сложенной из костей. Но поправлять Эйбера я не стал... Это лицо, вырезанное на двери, оказалось очень чувствительным, а мне сейчас вовсе не хотелось утешать плачущую навзрыд деревяшку.
Дверь вздохнула. Взгляд деревянных глаз стал отстраненным, задумчивым.
– Он был славным подопечным. Представитель шестого поколения в вашем роду, которого мне довелось охранять с тех пор, как меня тут поставили... Кстати говоря, а как обстоят дела с седьмым поколением? Не появился ли кто-нибудь, кто мог бы поселиться в этих комнатах?
– Пока нет, – ответил Эйбер. – Ну, то есть... я ничего такого не слышал.
Дверь, похоже, наконец заметила меня.
– А это кто такой? Я вправду замечаю фамильное сходство, или мне кажется?
Эйбер подтащил меня поближе к двери. Физиономия прищурилась. Я тоже пригляделся повнимательнее. Здоровенный носище, пухлые губы, высокие скулы – почти карикатура на человеческое лицо. Однако взгляд у физиономии был добрый и, пожалуй, немного печальный.
– Это Оберон, мой брат, – представил меня Эйбер.
– Оберон... Оберон... – забормотала деревянная физиономия. – Он через меня никогда не проходил.
– Правильно. Теперь эти комнаты будут принадлежать ему.
– О, как же быстро все меняется, как быстро...
Казалось, страж двери вот-вот расплачется. О, как же мне не хотелось этого видеть! Я вдохнул поглубже и спросил:
– А имя у тебя есть?
– Я – всего-навсего дверь. Мне ни к чему имя. Но если вам так уж необходимо как-то ко мне обращаться, то лорд Мэттьюс называл меня... Порт.
– Порт, – повторил я. Название, как нельзя лучше, подходило стражу двери. – Отлично. Я тоже буду так называть тебя. – Я повернул голову и посмотрел на Эйбера.
– Может быть, есть что-то, чего мне следует опасаться? Какие-нибудь там... предупреждения? Особые инструкции? Полезные советы?
Мой брат пожал плечами.
– Он – всего лишь дверь. Он будет охранять твои комнаты, будет сообщать тебе, если кто-то захочет к тебе войти, будет запираться – или отпираться – так, как ему будет велено.
– Если так... Порт, пожалуйста, отопрись. Хотелось бы взглянуть на комнаты.
– Прошу прощения, достойный сэр, но отпереться я не могу.
– Это еще почему? – рассердился я.
– Потому, – несколько язвительно объяснила дверь, – что пока что вы мне только на словах поведали о том, что лорд Мэттьюс мертв. Меня не вчера вырезали, не забывайте. Лорд Мэттьюс предупредил меня, чтобы я никому не доверял, пока его нет дома. В конце концов – вы только не обижайтесь и не принимайте этого на свой счет, достойные господа – так ведь кто угодно может явиться сюда, наврать мне, будто лорд
