все, что ему могло понадобиться, из воздуха с помощью Логруса, я не на шутку удивился. Ведь тогда и Мэттьюс, по идее, мог бы жить как принц. По всей вероятности, он этого попросту не хотел.
Я подошел к письменному столу. Чернильница из литого стекла выглядела так, словно в нее ни разу не наливали чернил. Пресс-папье без единого пятнышка, стопка новехонькой писчей бумаги – ко всему этому вряд ли когда-либо прикасались. Я взял один листок бумаги, поднес его к лампе и разглядел сложные водяные знаки – изображение льва, вставшего на задние лапы.
«Конечно, – рассудил я, – адские твари могли разбить чернильницу и изорвать бумагу. Все это могли принести слуги, когда прибирали тут после обыска». Но почему-то мне так не казалось. Во всех этих вещах было что-то правильное. Их место было здесь.
Обратившись к Порту, я спросил:
– Мэттьюс тут не слишком много времени проводил, да?
– Увы, так и было, лорд Оберон. Он тут с детства почти не появлялся. Все больше путешествовал.
Я кивнул. Я знал о том, что Мэттьюс непрерывно странствовал по Теням и изучал их. И я на его месте занялся бы тем же. В этой комнате он мог выспаться, если приезжал навестить родных и друзей. Домом для него, по всей вероятности, служило какое-то далекое королевство... Вот так для отца домом был Джунипер, а для меня – Илериум.
– В общем, все тут теперь твое, и прими мои поздравления, – несколько скучновато проговорил Эйбер, оставшийся за порогом. Он с трудом сдержал зевок. – Тебе, похоже, полегчало. В смысле, уже прошло то, из-за чего у тебя был этот приступ... или обморок... в общем, шут его знает, что такое с тобой было.
Я согласился.
– Теперь со мной все будет в порядке.
– Ложись-ка спать. Думаю, теперь-то отец тебе позволил бы. Завтра у нас будет горячий денек – так мне кажется.
– Во всяком случае – скоро, – сказал я.
– Ну, тогда, если ты не возражаешь, я удаляюсь. Мои комнаты – напротив, немного ниже. Заблудишься – спроси дорогу у любой двери. Они все комнаты в доме знают.
– Нет, это не так, лорд Эйбер! – возразил Порт. – Мне знаком только этот этаж...
Я хихикнул.
– Вот уж, наверное, повидали эти двери на своем веку...
– Сэр! – возмутился Порт. – Опять вы говорите обо мне в третьем лице!
– Прости, – вздохнул я. Вот не думал, не гадал, что меня будет отчитывать какая-то дверь. – Я не хотел тебя обидеть, Порт. Я привык к тому, что двери – предметы неодушевленные.
– Вполне вас понимаю и премного благодарен, сэр.
– Смотри, не балуй эту деревяшку, – предупредил меня Эйбер. – А не то очень скоро он тебя попросит, чтобы ты его воском натер да отполировал как следует.
– Лорд Эйбер! – в голосе Порта послышался праведный гнев. – Я бы никогда не позволил себе ничего подобного!
Я усмехнулся.
– Думаю, мы с Портом поладим. – Я пристально посмотрел на дверь. – Небось ты знаешь немало забавных историй, а, Порт?
– Двери не сплетничают, лорд Оберон! – горячо возразил Порт. – Мы слишком высоко ценим личные секреты наших хозяев.
– Еще одно правило?
– Именно так.
– Поживем – увидим. Если у тебя припрятана еще пара-тройка стаканчиков бренди, то мы с тобой...
– Сэр! Двери не употребляют спиртного!
Я понимающе подмигнул ему.
– Да ладно, я никому не скажу!
Порт продолжал взахлеб протестовать. Эйбер не выдержал и расхохотался.
Я открыл дверь, ведущую в гостиную. Там стояло несколько диванчиков, пара на вид удобных кресел – вот, собственно, почти все. Маленькая дверь, как выяснилось, вела в спальню слуги. Затем, завершив обход спальни, я вернулся к брату. Жилище меня вполне устраивало, а уж Порт мне и вообще приглянулся. Короче говоря – все было как надо. Жить можно.
– Спасибо за все, – сказал я брату. Он похлопал меня по плечу.
– Спи чутко, Оберон.
– А по-другому нельзя?
– Здесь – нельзя. И не забывай о моем предупреждении.
– Никому не доверять?
– Вот-вот! – радостно ухмыльнулся он.
– Исключая присутствующих, само собой.
