Глотка оказалась зияющей пещерой, которая сужалась к пищеводной трубке, которая, в свою очередь, уходила туннелем в нутро этого морского зверя-острова. Стены этого прохода были бледными и влажными, по ним время от времени проходила дрожь перистальтики. Ехать было трудно, потому что роллеры очень скользили, но держались мы довольно неплохо. Примерно через четверть клика или около того труба открылась в огромную темную камеру. Там уже были припаркованы сотни машин, многие другие продолжали искать себе место, их фары видны были вдалеке от того места, куда приехали мы. Я последовал за машинами, въезжающими в этот гигантский холл.
– Чтоб мне... – сказал Сэм. Потом добавил: – Не могу придумать даже подходящего ругательства, чтобы оно подошло к этому случаю. Я потерял дар речи.
Мы тоже. У нас заняла довольно много времени попытка добраться до места парковки, и мы проехали все это время в молчании. Наконец мы увидели матросов в белых куртках и красно-белых полосатых шароварах – они управляли движением и распределением автомобилей по стоянкам. Их мощные фонари рассекали тьму, словно ножи. Я подкатил к одному из них, тощему, невысокому парнишке с детским личиком, и приоткрыл иллюминатор. Повеяло слабым запахом разложившейся рыбы плюс еще застойной водичкой, но общий запах этого места был не столь плох. Просто пахло морем.
– Куда нам, матрос? Похоже, что у вас не хватает места.
– Во-о-он туда, звездный толкач! – прокричал матрос, оказавшийся молоденькой девчонкой, и показал нам фонариком, осветившим в бешеной пляске лучей стену зеленовато-белой живой ткани.
Я медленно подкатил тяжеловоз вперед, пока перед машины, ее моторное отделение, не коснулось стены. Ткань задрожала, слегка отпрянула, потом медленно снова вернулась на место и стала наплывать на моторный кожух, потом движение остановилось.
– Вгоните машину в нее! – прокричала девчонка, перекрывая шум мотора. – Толкайте стену!
Так я и сделал. Стена уступила нашему нажиму, отпрянув, словно занавес в театре под ветерком. Немного погодя я почувствовал, что стена сопротивляется, и подал назад, нажав к тому же на тормоз.
– Вперед! – сказала мне девчонка высоким звонким голосом. – Эта штука на клик растянется, прежде чем порвется хоть на сантиметр. Ну давай же, вперед толкай свой свиномобиль!
– Есть, капитан! – я поддал газу, стена затрепетала и подалась. Я гнал тяжеловоз вперед, пока не услышал: «Хватит!»
– Интересно, мы главное блюдо или только закуска? – спросил Джон.
– Тут, наверное, около пятисот машин, – заметил Роланд.
– Больше, – рискнул возразить я.
Кто-то ловко забарабанил по входному люку. Я повернулся, и луч фонарика ослепил мою сетчатку.
– Эй, ты, морская швабра! – зарычал я. – Хочешь, покажу, как тебе будет, если я с тобой то же самое сделаю?!
– Полегче, шоферюга, – это была та самая девчонка-матрос, которая нашла нам место на стоянке. Она была совсем молоденькая – такая молоденькая, что невозможно было даже себе представить, – лет шестнадцать, не больше. Антигеронические лекарства не могут дать вам такой детской кожи. Она дается только юностью. Волосы она носила коротка под традиционной морской шапочкой-блюдцем, но они были не белобрысыми, а золотистыми.
И она совсем не была такой худышкой, как мне сперва показалось. Она просто цвела под этой грубой матросской формой.
– Вам здесь, знаете ли, оставаться нельзя, – сказала она.
Я заморгал и огляделся.
– А как насчет тех, кто не дышит кислородом?
– На них мы плевать хотели, но все человеческие существа должны покинуть трюм. Таковы правила техники безопасности, – она повернулась, чтобы уйти.
– Погоди минутку, – окликнул я ее. – Не задирай так носа. Ответь на пару вопросов.
– Только покороче. Мы и так уже опаздываем.
– Консолидированные Внешние Миры – это лабиринт, занятый людьми?
– По большей части, да.
– Хм-м-м-м... и еще – мы что, уже в желудке этой твари?
– Нет, это предпищеварительный мешок. У Фионы два таких мешка и двенадцать желудков, но мы стараемся ими не пользоваться, разве что груза очень много. Их приходится опрыскивать ингибиторами пищеварения – а они так плохо пахнут, не говоря уже о запахе в самих желудках.
– Фиона? А это самка?
– Трудно сказать с уверенностью, самка или самец.
– Вот как? Мда-а-а...
– Это все?
– Пожалуй, все, если не считать вопроса, все ли матросики такие красивые, как ты.
– А, заткнись, – ответила она и зашагала прочь.
– Эй! Еще одно!
– Что? – нетерпеливо ответила она.
– Как нам выбраться наверх?
– На лифте.
Лифт. Он оказался неподалеку, круглая шахта, закованная в металл, восходящая к дыре в крыше, если только можно назвать живую ткань крышей. Соединение крыши и шахты было окружено и герметизировано губчатым белым воротником, видимо, поставленным для того, чтобы не травмировать окружающие живые ткани. Кабина лифта была овальной и прозрачной, подвешенном на толстых тросах.
– Любая конструкция, которую придется ставить в такой вот зверюшке, – сказал Роланд, – больше будет похожа не на инженерную операцию, а на хирургическую.
– Да, но пациент достаточно крепок, чтобы пережить ее, – сказал я, а потом добавил вполголоса: – Ты поставил передатчик?
– Да, в основание рамы.
– Ты как считаешь, по этой шахте сигнал Сэма до нас дойдет?
– Не вижу причин, по которым мог бы не дойти. Но как ты выведешь сигнал из шахты и через двери – если тут вообще будут двери.
– А мы, разумеется, поставим еще один передатчик сверху – и все.
Кабина заполнялась, и нас прижали к задней ее стенке. Высокий глуповатый инопланетянин с перепонками между пальцами на ступнях наступил мне на ногу, отступая назад, потом повернул свою рыбью башку и прохрипел что-то явно извиняющееся.
Путешествие наверх было очень длинным. Внешняя дверь наверху шахты была декоративной откидной решеткой, которая открывалась во что-то вроде плюшевого фойе древнего земного отеля. Там стояли кожаные пуфики и кресла, подходящие по цвету и стилю диваны, кофейные столики, пепельницы повсюду и масса растений в горшках. Стены были отделаны красно-золотой тканью. Это была сцена из прошлого – и весьма искусно имитированная, ничего похожего на быстро создаваемый и функциональный декор, который сейчас заполонил земной лабиринт. Это было огромное декоративное пространство, до краев заполненное разумной плотью.
– Вот это настрой, – сказал Джон.
Я повернулся к Дарле.
– Ты кого-нибудь знакомого тут заметила?
Она долго осматривала помещение, потом сказала:
– Нет, вроде бы никого.
– Ну да, пока, однако они тут или скоро тут появятся. Все, кто за нами гонялся. Даже, возможно, Уилкс.
– Он-то здесь будет, – сказала она так, словно наверняка знала, а может, так оно и было.
Еще одно длинное ожидание, на сей раз, чтобы получить каюту, и это после того, как мы отстояли в
