объясню. А это займет много времени, – он взял булочку и оторвал от нее кусочек. – Я предлагаю вам сперва поесть.
– Мы все-таки немного озабочены… – начал я, потом справа от себя услышал шум.
Это был Карл, которого привел в столовую сияющий шарик. Трудно было сказать, был ли это тот же самый шарик или нет.
– Карл! – Лори вскочила и бросилась к нему. – С тобой все в порядке?
– Ага. А вы где, черт побери, были, ребята?
– Где, черт побери, был ты? – спросил я.
– Господи, да после того, как я добрался до самого верха, я ждал и ждал. Когда вы так и не появились, я пошел осмотреться, как тут все устроено. Заблудился.
– Мы вышли с аппарели не больше, чем через минуту после тебя.
– Да-а-а? Мне показалось, гораздо дольше. Мне вообще представилось, что вы почему-то не поднялись наверх.
– Но ведь ты видел в шахте Дарлу и меня. Разве нет?
– Ну да, это как раз я и не мог понять. Мне показалось, что, может быть, остановилась та штуковина, которая нас поднимала, и вы там так и застряли. А я никак не мог понять, как забраться снова в шахту и заглянуть вниз.
– Да, но тебе надо было оставаться на месте, – сказал я ему.
– Извини. Но я вообще-то недалеко ушел. То есть, я хочу сказать, я вообще только вышел из этой комнаты – и сразу потерялся. Это, ей-богу, было жутко.
Карл так же осторожно повторил наш ритуал со стульями.
– Самое странное место, которое я только встречал, – объявил он, поудобнее устроившись.
– Есть какое-нибудь объяснение тому, что произошло с Карлом? – спросил я Прима.
– Н-да… – Прим взял длинную разливательную ложку и накладывал себе что-то похожее на рагу из креветок. – Вы помните, как я говорил вам про некоторые архитектурные аномалии, которые связаны с этим строением? Вы еще узнаете, что в этом здании свойства пространства и времени несколько отличаются от тех, к которым вы привыкли в обычной жизни. Сейчас, в принципе, в большинстве мест в этом здании эффект необычных свойств не так сильно выражен, но есть такие места, где искривления выражены гораздо сильнее, и восприятие их требует определенной психологической адаптации. Эти эффекты – просто побочные проявления различных сложных технологий, которые применяются в этой крепости. – Он налил себе еще вина. – Например, возьмем то устройство, по которому вы прибыли сюда, наверх. Время течет несколько быстрее, когда вы им пользуетесь – это означает, что поездка наверх занимает чуть больше времени, чем вам кажется. То есть, подъем длится больше. Правда, надо сказать, ненамного. Мне кажется, Карл просто немного устал вас ждать. Может быть, ему стало не по себе. Ему показалось, что ваше прибытие странным образом задержалось. Я прав, Карл?
– Ага, по-моему, я весь дергался, как на иголках.
– Ну вот, пожалуйста. А потеряться вы могли, войдя в тот участок, где кратчайшее расстояние между двумя точками не обязательно составляет прямую, если вы меня понимаете.
– Не очень.
– Достаточно сказать, что в этом строении трудно было бы передвигаться даже и без того, чтобы преодолевать пространственно-временные искажения.
Мы все стали уплетать за обе щеки. Я положил себе порцию чего-то, весьма похожего на бифштекс по-татарски.
– Надеюсь, еда приемлема, – сказал Прим. – Если дать кухням побольше времени, они могут создать даже очень и очень хорошую пищу. Все это было сделано впопыхах.
Я кое-что вспомнил и посмотрел на Рагну и Они.
– А как насчет…
Но инопланетная пара нашла для себя еду, которую могла есть.
– Это совершенно восхитительно, – сказал Рагна, улыбаясь с полным ртом какой-то пасты. – Совсем как та пища, которую мы едим дома. Точнее говоря, это совершенно идентичная ей пища. Незаурядно!
А Джорджи и Винни уплетали зеленые побеги с мясистыми розовыми головками и наслаждались ими вовсю.
Я спросил:
– Как же это ваши повара смогли выдать нужное питание для всех этих инопланетян – да и для нас, если уж на то пошло? Это весьма ловко и искусно сделано, пусть даже, как вы говорите, впопыхах.
– Надеюсь, я не испорчу вам аппетит, – сказал Прим, – если сообщу вам, что все это было синтезировано. Все, что есть на вашем столе.
– Поразительно, – сказал Юрий. – Вкус у этих голубцов совсем как у настоящих.
– Я рад, что вам нравится.
Беседа затихла, потому что все всерьез принялись за еду. Я слопал бифштекс, лапшу по- романовски, брокколи с сырным соусом, карри из цыпленка, артишоки в лимонном соусе, две печеные картофелины, несколько острых тефтелек, кучу тушеных грибов и половину печеной курицы в глазури. Это немного заморило червячка. Рядом стояли остальные блюда, которые показались мне незнакомыми. Я спросил Прима, откуда они.
– Из иных времен и иных мест, – сказал он, – чтобы было поразнообразнее. Попробуйте.
Я попробовал. Они были великолепны. Некоторые были непримечательны. Но все – весьма необычны и экзотичны.
Но потом я просто объелся, и мне пришлось отказаться от клюквенного торта и суфле из творога с лимоном. Хотя нет, суфле я кусочек попробовал. Оно было легким и пышным. Очень хорошим. Все было просто великолепным. Отличным. Настолько великолепным, что я не мог даже понять, каким образом достигается подобное совершенство.
Не мог я и понять Прима, что, впрочем, было неудивительно. Он пока еще ничего нам не сказал, и мне не терпелось побольше узнать. Я смотрел на него, а он лопал так же от души, как и мы все. Его аппетит не казался искусственным или наигранным. Может быть, он все же был человек.
– Откуда у ваших поваров рецепты? – спросил я.
– Есть не так много вещей, которых мы не знаем – даже такие относительно тривиальные вещи, как техника приготовления давних блюд, хорошо нам известны. Мои «повара»… – тут он хохотнул, – все это было сделано машинами. Мы только заложили данные.
– Ваша технология – просто фантастика.
Прим откинулся назад, воспитанно вытер губы розовой салфеткой.
– У нас нет технологии, – ответил он.
5
Я внимательно посмотрел на нашего хозяина. Если в его лице и можно было прочесть какие-либо эмоции, они были выражены такими ужимками, которых я понять все равно не мог бы. Я вспомнил, что он уже говорил относительно собственной принадлежности к человеческому роду. Временами я почти видел эту искорку, эту маленькую его частицу, которая светилась в угольно-черных глазах. По крайней мере, мне казалось, что время от времени я мог увидеть этот огонек человечности. Большую часть времени на лице его как бы застыла приятная маска, которая была обращена ко всем и вся. Я никак не мог понять, что же скрывалось за этой маской, что составляло самую суть этого существа. Что-то чужое, в этом я был уверен. Что-то таинственное, непроницаемое. Тень чего-то слегка жутковатого все время выглядывала из непроницаемого его обличья.
– Как это? – ответил я на его последнее утверждение.
– Как я и сказал, технологии у нас нет. То есть, я хочу сказать, что у Кульминации нет своей оригинальной технологии. Все, что у нас есть, было получено нами в наследство от великих, создавших множество технологий культур прошлого, – он обвел рукой все, что нас окружало, и продолжал: – На
